Перед ними стояла Алиса. В олимпийской форме. С красивой короткой стрижкой, которая была свойственна ей ранее, и невероятно счастливой улыбкой.

– Сюрприз! – воскликнула она, победно приподняв голову и бросив косой взгляд на заметно побледневшую Татьяну.

Как выяснилось, Алиса с прошлой недели входит в тренерский штаб Ольги Андреевны Солодкиной. Алиса не могла больше сидеть безо льда, который снился каждую ночь, и тренер, зная потенциал и опыт ученицы, посчитала, что та достойна быть в её команде, но уже по другую сторону борта. Такая новость напрягала Таню. Это означало, что в случае, если Ольга Андреевна по каким-то причинам не сможет провести тренировку, за дело возьмется именно Калинина.

– Почему ты не сказала об этом сразу? – спокойно интересовался Громов, продвигаясь к своим местам в салоне самолета вместе с идущими за ним Алисой, Таней и Ксюшей, которая, заметив бывшую партнершу Евгения, поняла, что должна быть рядом с подругой.

– Хотела сделать сюрприз! – всё ещё находилась в воодушевлении Калинина. – Ты не рад?

Громов задумался, стоя между рядами кресел и дожидаясь, пока товарищи по сборной займут свои места, чтобы двинуться дальше.

– Я рад, – кивнул Евгений, понимая, что Алиса должна была быть на играх. Она на пару с ним мучила себя изнуряющими тренировками, и благодаря партнерству с ней, в ходе которого добывались многочисленные победы, они с Таней отправляются на Олимпийские игры. Алиса выстрадала почти весь путь от прошлой Олимпиады к этой, срезавшись у финишной прямой, и она была как никто другой достойна отправиться в Канаду и ощутить атмосферу главного спортивного праздника. Возможно, это пойдет ей на пользу, ведь Калининой не придется напрягаться и быть сконцентрированной на себе. Она действительно сможет просто наслаждаться происходящим, а это – роскошь, непозволительная для спортсменов, которым предстояло показывать головокружительные результаты. В числе которых были и Алексеева с Громовым.

– И я рада! – Алиса лишний раз констатировала и без того очевидное.

Евгений занял место у прохода. Рядом с ним тут же устроилась Калинина. Таня на несколько секунд переглянулась с Женей, поймав на себе его будто бы извиняющийся взгляд. Она изо всех сил пыталась не показать, что эта ситуация её задевала. И Ксения старалась в этом помочь.

– Вот, сядем здесь? – обратилась она к Тане, желая прервать неловкий зрительный контакт партнеров.

– Да, давай, – согласилась Таня. Фигуристки заняли места, располагавшиеся за теми, на которых устроились бывшие партнеры.

Ксюша взяла ладонь подруги в свою и чуть сжала, желая приободрить.

– Спасибо, – одними губами выразительно произнесла Алексеева, благодарно улыбнувшись.

– Я соскучилась, – донеслось от Алисы.

После услышанного улыбка с губ Тани медленно стекла вниз, обещая ещё долго не возвращаться. В небольшом проеме между креслами она видела голову Калининой, лежавшую на плече Жени.

Алексеева опустила взгляд вниз, чувствуя, как начинает больно саднить и буквально гореть в районе груди. Тягучее, отвратительное ощущение бессильной злости стремительно разливалось по телу. Она боялась признаться, что ревнует партнера, но не могла себя успокоить. Не могла спокойно видеть их на близком расстоянии. Все его прикосновения, всё его тело – всё это, по внезапно взвывшему внутри мнению Тани, должно было принадлежать только ей.

Алексеева с подступающим страхом ожидала ответа Евгения и понимала, что едва ли выдержит, если услышит его «я тоже». Однако Громов не отвечал, и Алиса снова взяла на себя инициативу.

– Плюша, значит? – усмехнулась она, не поднимая головы с плеча бывшего партнера. – Моё прозвище не было таким… приторным.

Евгений нахмурился, не понимая поведения Алисы. Раньше она не вела себя подобным образом. Да, она всегда резко отзывалась о Волченковой и частенько делала это даже в её присутствии. Но полагал, что Лена просто не нравилась ей как человек. Однако сейчас Громову казалось, что Алиса ревнует его. И не как партнера. Фигуристу оставалось только гадать, судорожно прокручивая все совместные года вместе, где он мог дать повод Калининой полагать, что между ними может что-то быть.

– Какое прозвище было у Алисы? – шепотом обратилась Таня к подруге, рассчитывая, что та знала всё о членах сборной, но Ксюша в ответ лишь развела руками.

– Дай-ка сюда! – раздраженно воскликнула Калинина, резко вырывая у Громова блистер таблеток и в который раз привлекая к себе внимание сидевших сзади Ксении и Татьяны.

Евгений повернул голову к бывшей партнерше, смиряя недовольным взглядом и призывая отдать ему лекарство.

– Ты опять за своё? – злилась Алиса, которая подобные взгляды Громова испытала на себе в избытке, и теперь они редко могли напугать. – Всё ведь было нормально!

Евгений наклонился к проему между креслами, посмотрев через него на Ксюшу с Таней. Подруги до этого сидящие совершенно тихо, не желая пропустить какую-либо часть разговора бывших партнеров, резко переглянулись.

– Ну, я ему и говорю, – эмоционально затараторила Ксения, – Дима, курицу нельзя так долго запекать! А он опять за своё!

– Ужасно, просто ужасно! – нервно принялась поддакивать Таня.

Громов недовольно вздохнул, а затем выпрямился, бросив взгляд на Алису.

– У меня и сейчас всё нормально, – ответил он.

– Тогда зачем это? – Калинина чуть приподняла руку, в которой держала таблетки.

– Чтобы быть уверенным, что ничего не случится, – признался Евгений и вспомнил первую встречу с Таней. В последнюю очередь ему хотелось, чтобы она увидела хваленого и всесильного Евгения Громова с округлившимися от приступа страха глазами.

– То есть? – взбесилась Калинина. – Травишь себя просто так? Для профилактики? Ты сдурел?

– Алиса, – Громов обхватил её предплечье и придвинул ближе, начиная говорить значительно тише. – Позволь мне жить так, как я хочу.

– Ты не понимаешь, что я беспокоюсь о тебе и твоей… – Калинина на мгновение поджала губы, понимая, что всё ещё испытывает к новой партнерше Евгения некоторую неприязнь. – Тане.

– Причем здесь Таня? – окончательно разозлился Громов, задавая этот вопрос так громко, что уже действительно разговаривавшие о Диме фигуристки, сидящие сзади, резко замолчали.

– Ты как никто другой знаешь, какие побочки у этой дряни! – рычала Алиса, не уступая партнеру в гоноре. – Ты хочешь её уронить? Сможешь пережить такое?

Громов хотел возразить, но замолчал, разжимая пальцы и отпуская бывшую партнершу. Он понимал, что Калинина права. Он не имеет никакого морального права причинять боль Тане. Она и так живет с ней каждый день, почти свыкнувшись с хронической мышечной и суставной болью. Этого с неё хватит. Особенно учитывая то, что прошлом уже было падение из рук партнера.

Алиса демонстративно дернула рукой, предплечье которой сжимал секундами ранее Женя, а затем отвернулась к иллюминатору. Она вспомнила, как год назад он сам уронил её в спортивном зале, потому что ей захотелось попробовать придумать новую поддержку. Падение было несерьезным, и Калинина получила всего лишь перелом двух пальцев левой руки и недельный медицинский отвод от тренировок. Вот только Громов тогда не находил себе места, действительно считая себя виноватым.