Спенсером. Ублюдок схватил второй бокал с подноса проходящего мимо официанта, протягивая его мне, как будто мы были лучшими, мать его, друзьями. – Выпей со мной! За нашу победу в суде!

Кипя от злости, я мысленно взвешивал содержимое капсулы с ядом, спрятанной в моей левой запонке, по отношению к пропорциям Спенсера, стараясь разделить ее на две порции и рассчитать все так, чтобы сегодня вечером погибло сразу две цели.

– Я не пью, Патрик. – Тыльной стороной ладони я отвел все еще протянутый бокал в сторону, поддерживая зрительный контакт, пока пузырьки в бокале шипели чуть сильнее, чем обычно, растворяя мой маленький сюрприз. – Почему бы тебе не угостить именинника? Это отличная возможность обсудить дела. Слышал, он обожает лесть и игристые напитки. – Я подмигнул, испытывая отвращение.

– А ты разбираешься в людях! – с восторгом в голосе слизняк закивал головой; несмотря на недавно начавшийся праздник, он уже был пьян и слабо соображал. – Ну, тогда еще увидимся!

Ты даже не представляешь, как скоро.

Если люди Скотта этим вечером оставят Патрика в живых, я вернусь за его задницей позже. Спенсер на заплетающихся ногах поплелся в сторону небольшой толпы, собравшейся вокруг именинника, а я продолжил смотреть на Леонарда Скотта, который стоял немного в стороне от скорой заварушки, лениво потягивая виски. Поговаривали, он ненавидел своего деда, потому что тот как мог пытался сохранить бизнес чистым, связывая руки внуку. Мне слабо верилось в альтруизм восьмидесятилетнего старика, поэтому с моей легкой руки Спенсер шумно ввалился в сборище людей и, громко смеясь, произнес какую-то второсортную шутку, а потом сунул отравленное шампанское в руку именинника, разражаясь еще большим хохотом. Они звонко чокнулись, и яд с одним большим глотком просочился в горло уходящего в отставку контрабандиста.

Избегая явного взгляда на часы, я принялся считать Миссисипи, и примерно на пятнадцатом повторе громкий женский крик пронзил воздух, а вслед за ним несколько охранников бросились туда, где на ухоженном газоне в окружении людей с пеной у рта лежал сопутствующий ущерб, необходимый мне для отвлечения внимания. Пока все сосредоточились на главном событии вечера, игнорируя просьбы охранников освободить место, я схватил с ближайшего столика серебристую рассадочную карточку и провел ею по краю запонки, где все еще оставалось немного яда. А затем прибавил скорости, натягивая на лицо маску шока, проносясь мимо своей цели в направлении хаоса, резко оцарапав тыльную сторону его ладони чуть ниже манжеты рубашки.

– Извините, я… вот черт. Что с ним? – я отодвинул Леонарда в сторону, виновато подняв руки вверх. – Кто-нибудь вызвал помощь?

Отвлекшись на мои слова, Скотт схватился за неглубокую рану, больше похожую на царапину, и я протянул ему салфетку, с поддельным ужасом глядя на шумиху вокруг.

– Никогда не любил этого ублюдка, – все еще отстраненно поглядывая в сторону трупа, зачем-то сказал Леонард. – Надеюсь, у него очередной сердечный приступ. – Бессердечный придурок даже не заметил признаков отравления, потому что не смотрел в сторону деда.

В первые годы моего обучения в «Стиксе» гуляла легенда о том, что самые изощренные из устранителей могли убить человека листком бумаги. Я все время задавался вопросом, как такое возможно, пока однажды в классе не порезался до крови, тогда-то ответ и был найден, но я всегда представлял себе рассеченные вены или что-то подобное, и только сегодня понял, насколько удобен в применении данный способ в местах, где к оружию не было доступа. Яд, который я использовал, обладал высокой степенью токсичности, даже вдыхание его паров или пыль, осевшая на поверхность кожи, вызывали язвы и сильнейшую аллергию, которая в долгосрочной перспективе могла бы стать летальной. Никто из присутствующих не обращал внимания на человека в кожаных перчатках, все в панике рассматривали тело покойного, тыкали пальцем в судьбоносный бокал и человека, которого теперь скрутила служба безопасности. На праздники, подобные этому, в качестве охраны нанимали сторонние компании, поэтому никому и в голову не пришло перекрыть выходы, включить стандартный протокол, необходимый в похожих случаях.

Вершиной дерьмовой слаженности организаторов стал салют, залпы которого начали взрываться неожиданно громко. Жена покойного принялась истерично кричать, чтобы это прекратилось, и что-то еще про оскорбление чести ее супруга. Леонард допил виски, вытерев рот тыльной стороной ладони, той самой, где крохотная порция яда незаметно разъедала кожу.

– Пожалуй, прилягу, – сказал он, швыряя бокал через плечо. – От всего этого шума у меня разболелась голова.

Он сделал около десяти шагов в сторону патио, дважды пошатнулся и схватился за прилегающую стену, но никто, кроме меня, не обратил внимания на перебравшего внука: все оплакивали другую потерю. Я подождал еще две минуты и, услышав сирену парамедиков, решил, что пора убираться. В этот момент тело Леонарда Скотта сползло на землю, он хрипел и пытался звать на помощь, но парализующее действие яда уже давно приблизило время его кончины.

– Гребаный цирк, – усмехнулся я, поглядывая на телефон. Сообщений от Уэйда не было, как и доклада о странностях от Линка.

Задание было выполнено, я покинул территорию так же легко, как и вошел, проходя мимо перепуганных женщин и их мужей, в спешке покидающих неудавшуюся вечеринку. Но вот ощущение, что что-то не так, царапало стенки грудной клетки изнутри, вызывая неприятный зуд и сжимая сердце.

Я сел в машину, намереваясь набрать номер Элси, чтобы услышать ее голос и успокоить расшатанные нервы, но в этот момент ее имя высветилось на экране и салон наполнился знакомой мелодией. Я ответил на звонок.

– Со мной все в порядке, я еду домой, – сказал я, прежде чем ей удалось выдать гневную тираду о моем безрассудстве.

– Какая прекрасная новость, – ответил мужской голос, показавшийся мне знакомым. Я слышал его раньше, но не мог вспомнить где. – Координаты в последнем сообщении. Приведешь хвост – и я убью девчонку до того, как ты успеешь выйти из машины.

Звонок оборвался. И мое сердце тоже.

Глава 31

Элси

Сто сорок две – число книг на полках в гостиной Джоша, я посчитала их все сразу после того, как приготовила истерично большое количество ванильных профитролей, прибрала в кухне и посмотрела какой-то паршивый эпизод дневного шоу. Вы вообще знали, что за двести тысяч долларов учительница из Колорадо может съесть десять гнилых помидоров, запивая их прокисшим молоком, опередив при этом смотрителя зоопарка из Кливленда? Я бы предпочла никогда не знать, но минуты ожидания убивали мои мозговые клетки быстрее, чем дневное телевещание.

Я не переставала проверять телефон, мои ладони покрылись испариной, и поэтому