Жизнь Мэг проходила не только в ожидании свадьбы, но и в трудах, она становилась женственнее по характеру, мудрее в искусстве ведения хозяйства и красивее, чем когда-либо, ибо любовь – великое украшение. У неё были свои девичьи стремления и надежды, и она чувствовала некоторое разочарование от того, как скромно должна была начаться её новая жизнь. Нед Моффат только что женился на Салли Гардинер, и Мэг не могла не сравнивать их прекрасный дом и экипаж, множество подарков на свадьбу и великолепный наряд невесты с теми, что будут у неё, втайне желая иметь то же самое. Но почему-то зависть и недовольство вскоре исчезли, когда она подумала о терпеливой любви и труде, которые Джон вложил в маленький домик, ожидавший её, и когда они сидели вместе в сумерках, обсуждая свои невеликие планы, будущее всегда казалось таким прекрасным и светлым, что она забывала о великолепии Салли и чувствовала себя самой богатой, самой счастливой девушкой во всем христианском мире.

Джо никогда больше не возвращалась к тётушке Марч, так как старая леди так полюбила Эми, что подкупила её предложением брать уроки рисования у одной из лучших преподавательниц живописи, и ради этой привилегии Эми служила бы и гораздо более суровой хозяйке. Поэтому она отдавала утро долгу, а вторую половину дня – удовольствиям и прекрасно преуспевала. Джо тем временем посвятила себя литературе и заботе о Бет, все еще не окрепшей после того, как лихорадка ушла в прошлое. Все ещё слабая, она уже не походила на то розовое, здоровое создание, каким была прежде, но неизменно оставалась полной надежд, счастья, безмятежности, предаваясь своим любимым тихим занятиям, она стала другом для всех и ангелом дома задолго до того, как об этом узнали любящие её больше всего на свете.

Всё то время, пока «РАСПРОСТЁРТЫЙ ОРЁЛ» платил доллар в месяц за её «чепуху», как она это называла, Джо чувствовала себя состоятельной женщиной и старательно сочиняла свои маленькие романтические новеллы. Но великие планы бродили в её предприимчивой и честолюбивой голове, и старая жестяная жаровня на чердаке хранила медленно увеличивающуюся стопку измаранных чернильными пятнами рукописей, которые в один прекрасный день должны были поместить фамилию Марч в список знаменитостей.

Лори, послушно поступивший в колледж, чтобы угодить деду, теперь легко справлялся с учёбой, приносившей ему удовольствие. Он был всеобщим любимцем благодаря деньгам, манерам, различным талантам и добрейшему сердцу, из-за чего нередко попадал в неприятные ситуации, пытаясь вызволить из них других людей. Существовала большая опасность, что Лори будет избалованным, и, вероятно, он стал бы таким, подобно многим другим подающим надежды юношам, если бы не имел талисмана против зла в виде мыслей о добром старике, которому он был обязан своим успехом, о матушке Марч, которая заботилась о нём, как о родном сыне, и наконец, но не в последнюю очередь, в виде осознания того, что четыре невинные девушки любят, уважают его и верят в него всем сердцем.

Будучи всего лишь «славным парнем», он, разумеется, резвился и флиртовал, становился щеголеватым, модным, чувственным или физически развитым, как диктовала университетская мода, он подшучивал над другими и сам становился объектом шуток, говорил на жаргоне и не раз был на грани отчисления. Но так как приподнятое настроение и любовь к забавам были причинами его шалостей, ему всегда удавалось спастись благодаря чистосердечному признанию, честному искуплению или непреодолимой силе убеждения, которой он владел в совершенстве. На самом деле он гордился тем, что ему удавалось избежать последствий, и любил пощекотать нервы девушек красочными рассказами о своих победах над гневными наставниками, скучными профессорами и поверженными врагами.

Однокашники Лори были героями в глазах девушек, которые никогда не уставали слушать о подвигах «его товарищей», и им часто позволялось купаться в улыбках этих великих созданий, когда Лори привозил их погостить в свой дом.

Эми особенно наслаждалась столь же высокой честью и стала среди друзей Лори настоящей царицей бала, ибо её светлость рано осознала присущий ей дар очарования и научилась им пользоваться. Мэг была поглощена своей личной жизнью и особенно Джоном, не замечая других венцов творения, Бет – слишком застенчива, чтобы решиться на большее, чем подглядывать за другими и удивляться, что Эми осмеливалась командовать молодыми людьми, а Джо чувствовала себя вполне в своей стихии среди юношей, хотя ей было очень трудно удержаться от подражания манерам джентльменов, их фразам и подвигам, которые казались ей более естественными, чем приличия, предписанные молодым леди. Всем юношам очень нравилась Джо, но они никогда не влюблялись в неё, и лишь очень немногие избежали подношений в виде пары-тройки сентиментальных вздохов на алтарь благоговения перед Эми. И вполне естественно, что, рассуждая о чувствах, мы перейдём к рассказу о «Голубятне».

Так назывался маленький коричневый домик, подготовленный мистером Бруком в качестве первого жилища для Мэг. Лори окрестил его так, сказав, что дом очень подходит для нежных влюблённых, которые «живут вместе, как пара горлиц, сначала целуясь клювиками, а потом воркуя».

Это был крошечный домик, с небольшим садиком позади него и лужайкой перед окнами размером с носовой платок. Здесь Мэг намеревалась устроить фонтан, аллею с кустарником и посадить множество прелестных цветов, хотя сейчас фонтан представлял собой обветшалую урну, очень похожую на неопрятное помойное ведро, аллея с кустарником состояла из нескольких молодых лиственниц, которые находились между жизнью и смертью, а на обилие цветов лишь намекал частокол из палочек, отмечавших места, где посажены семена. Но внутри домик был совершенно очарователен, и от чердака до подвала счастливая невеста не видела в нём никаких недостатков. По правде говоря, передняя была очень тесной, и им повезло, что у них не было фортепиано, потому что инструмент никогда не поместился бы в ней, столовая была так мала, что шесть человек с трудом бы в неё втиснулись, а кухонная лестница, казалось, была построена специально для того, чтобы слуги и фарфоровая посуда падали с неё в ящик с углем. Но если привыкнуть к этим незначительным изъянам, то ничто не могло выглядеть более цельным, ибо расстановка мебели подчинялась здравому смыслу и хорошему вкусу, что дало в высшей степени удовлетворительный результат. В маленькой гостиной не было ни столиков с мраморными столешницами, ни высоких зеркал, ни кружевных занавесок, но простая мебель, множество книг, одна-две прекрасные картины, подставка с цветами в эркере и расставленные тут и там красивые безделушки, подаренные хозяевам друзьями и казавшиеся прекраснее из-за того, что олицетворяли собой пожелания любви.

Я не думаю, что Психея из паросского мрамора, подаренная Лори, утратила свою красоту из-за скобы, которой Джон приладил её к стене, и что любой драпировщик мог бы украсить помещение простыми муслиновыми занавесками более изящно, чем это сделали руки художницы Эми, или что любая кладовая когда-либо была заполнена более добрыми пожеланиями, шутками и счастливыми надеждами, чем та, куда Джо и её мать поместили несколько коробок, бочонков и свёртков Мэг, и вообще, я уверена, что новая, идеально чистая кухня не выглядела бы такой уютной и опрятной, если бы Ханна не переставила все кастрюли и сковородки по дюжине раз и не разложила дрова в очаге, чтобы разжечь их в тот самый момент, когда «миссис Брук войдёт в дом». Я также сомневаюсь, что какая-нибудь молодая замужняя женщина когда-либо начинала жизнь с такого богатого запаса тряпочек, подстаканников и мешочков, потому что Бет сделала их столько, что хватило бы до серебряной свадьбы, и изобрела три разных вида кухонных полотенец, чтобы быстро обтирать свадебный фарфор.

Люди, берущие всё это напрокат, не знают, что теряют, потому что самые обычные домашние дела становятся прекраснее, если их выполняют любящие руки, и Мэг нашла так много доказательств этому, что всё в её маленьком гнёздышке, от держателя для кухонного полотенца до серебряной вазы на столе в гостиной, красноречиво говорило о царящей в доме любви и нежной предусмотрительности хозяев.

Какие счастливые часы они проводили вместе, с каким важным видом они отправлялись за покупками, какие смешные ошибки совершали и какие взрывы смеха вызывали нелепые покупки Лори! В своей любви к шуткам этот молодой джентльмен, хотя и окончивший колледж, оставался сущим