– Полагаю, было бы кощунством есть что-либо в этой маленькой беседке, так что, поскольку я ужасно голоден, предлагаю сделать перерыв, – тут же добавил он.

– Мы с мамой дождёмся Джона. Остались кое-какие мелочи, – сказала Мэг, торопливо удаляясь.

– Мы с Бет идём к Китти Брайант, чтобы купить ещё цветов на завтра, – добавила Эми, водружая живописную шляпку поверх своих живописных кудрей и наслаждаясь этим зрелищем не меньше остальных.

– Ну же, Джо, не бросай друга. Я так ослаб, что не могу дойти до дома без посторонней помощи. Не снимай фартук, чем бы ты ни занималась, он тебе очень идёт, – сказал Лори, когда Джо спрятала предмет его особого отвращения в свой вместительный карман и протянула руку, чтобы поддержать этого еле шагающего молодого человека.

– А теперь, Тедди, я хочу серьёзно поговорить с тобой о завтрашнем дне, – начала Джо, когда они вместе удалились. – Ты должен пообещать мне, что будешь вести себя хорошо, не станешь устраивать никаких розыгрышей и не испортишь наши планы.

– Ни одного розыгрыша!

– И не шути, когда мы должны быть серьёзными.

– Я никогда не шучу. Это ты шутишь.

– И я умоляю тебя не смотреть на меня во время церемонии. Я не удержусь и рассмеюсь, если ты это сделаешь.

– Ты меня не разглядишь, ты будешь так сильно плакать, что густой туман вокруг тебя скроет весь обзор.

– Я никогда не плачу, разве что из-за какого-нибудь крупного несчастья.

– Например, когда твои друзья уезжают учиться в колледж, а? – вставил Лори с многозначительным смешком.

– Не зазнавайся. Я только слегка похныкала за компанию с девочками.

– Вот именно. Послушай, Джо, как дедушка на этой неделе? Вполне дружелюбный?

– Очень. Ты что, попал в передрягу и хочешь знать, как он это воспримет? – довольно резко спросила Джо.

– Ну же, Джо, как ты думаешь, я бы мог глядеть в глаза твоей матери и говорить «у меня всё в порядке», если бы это было не так? – И Лори внезапно остановился, выглядя обиженным.

– Нет, не думаю.

– Тогда не будь подозрительной. Я только хочу попросить немного денег, – сказал Лори, снова идя вперёд, умиротворённый её сердечным тоном.

– Ты много тратишь, Тедди.

– Господь с тобой, я не трачу деньги, они тратятся сами собой и исчезают прежде, чем я успеваю это осознать.

– Ты так великодушен и добр, что даёшь людям взаймы и никому не можешь отказать. Мы слышали о Хеншоу и обо всём, что ты для него сделал. Если бы ты всегда тратил деньги именно так, никто бы тебя не осуждал, – тепло сказала Джо.

– О, он сделал из мухи слона. Вы же не хотите, чтобы я позволил этому славному парню изнурять себя работой до смерти только из-за того, что он нуждается в небольшой поддержке, а сам стоит дюжины наших лентяев, я прав?

– Конечно, но я не вижу смысла в покупке семнадцати жилетов, кучи галстуков и новой шляпы каждый раз по возвращении домой. Я думала, что ты уже пережил период дендизма, но время от времени это проявляется в новой форме. Сейчас вошло в моду уродовать себя, стричь волосы под жёсткую щётку, носить обтягивающую одежду, похожую на смирительную рубашку, оранжевые перчатки и ботинки на толстой подошве с квадратными мысами. Если бы это было дёшево, я бы ничего не говорила, но это стоит не дешевле других вещей, и меня это совершенно не устраивает.

Лори запрокинул голову и так искренне расхохотался над этими нападками, что фетровая шляпа упала, и Джо наступила на неё. Это оскорбление лишь дало ему возможность рассуждать о преимуществах готового и кое-как сшитого костюма, при этом он сложил злосчастную шляпу и сунул её в карман.

– Не читай мне больше нотаций, будь другом! Я всю неделю их выслушиваю и хочу отдохнуть, когда приезжаю домой. Я наряжусь завтра, не считаясь с расходами, и порадую своих друзей.

– Я оставлю тебя в покое, если только ты отрастишь волосы. Я не аристократка, но мне не хочется, чтобы меня видели в обществе человека, похожего на молодого боксёра, – строго заметила Джо.

– Этот непритязательный стиль способствует учёбе, вот почему мы выбрали его, – возразил Лори, который, конечно, не мог быть обвинён в тщеславии, добровольно пожертвовав красивыми кудрями ради щетины длиной в четверть дюйма.

– Кстати, Джо, я думаю, что малыш Паркер действительно теряет голову из-за Эми. Он постоянно говорит о ней, пишет стихи и ходит как лунатик с самым подозрительным видом. Ему лучше подавить свою маленькую страсть в зародыше, правда? – добавил Лори доверительным тоном старшего брата после минутного молчания.

– Конечно. Нам не нужно больше свадеб в этой семье в ближайшие годы. Господи, о чём только думают эти дети? – Джо выглядела настолько шокированной, как будто Эми и малыш Паркер ещё даже не достигли подросткового возраста.

– Это беспутный век, и я не знаю, что нас ждёт впереди, мэм. Ты ещё совсем ребёнок, но ты выйдешь замуж следующей, Джо, и мы все будем оплакивать тебя, – покачал головой Лори, осуждая испорченность нравов.

– Не волнуйся. Я не из тех, с кем приятно общаться. Никто не захочет взять меня в жёны, и это благо, потому что в семье всегда должна быть одна старая дева.

– Ты никому не даёшь шанса, – сказал Лори, искоса взглянув на неё, и было заметно, что, несмотря на свой загар, он чуть покраснел. – Ты не показываешь мягкую сторону своего характера, а если кто-то случайно её заметит и не сможет не показать, что ему это понравилось, ты обходишься с ним, как миссис Гаммидж[60] со своим возлюбленным: обливаешь его холодной водой и становишься такой колючей, что никто не смеет ни прикоснуться к тебе, ни взглянуть на тебя.

– Мне не нравятся такие вещи. Я слишком занята, чтобы волноваться о всякой ерунде, и мне кажется, что это ужасно – так разбивать семью. И больше не говори мне об этом. Свадьба Мэг вскружила нам головы, и мы говорим только о влюблённых и прочей ерунде. Я не хочу сердиться, так что давай сменим тему. – И Джо, похоже, уже была готова принять в штыки малейшую провокацию.

Какими бы ни были чувства Лори, он нашёл для них выход, издав протяжный негромкий свист и сделав страшное предсказание, когда они расставались у ворот:

– Помяни моё слово, Джо, ты выйдешь замуж следующей.

Глава 2

Первая свадьба

Июньские розы у крыльца в это утро проснулись весело и рано, искренне радуясь безоблачному солнечному свету, как добрые маленькие соседи людей. Зардевшись, словно от волнения, они раскачивались на ветру, шепча друг другу о том, что видели в доме, потому что одни заглядывали в окна столовой, где был накрыт праздничный стол, другие взбирались повыше, чтобы кивнуть и улыбнуться сёстрам, когда те одевали невесту, третьи приветственно махали тем, кто приходил и уходил по разным поручениям в сад, на крыльцо и в переднюю, и все цветы, от ярко-розового, полностью распустившегося цветка до бледного бутона, дарили красоту и благоухание своей доброй хозяйке, которая любила их и заботилась о них так долго.

Мэг сама была очень похожа на розу, потому что всё самое лучшее и милое в её сердце и душе, казалось, отразилось в этот день на её лице, сделав его прекрасным и нежным, добавив очарования, более великолепного, чем красота. Ни шёлка, ни кружев, ни флёрдоранжа у неё не было.

– Я не хочу модной свадьбы, я соберу вокруг себя только тех, кого люблю, – для них мне хочется выглядеть и быть самой собой.

Поэтому она сшила свадебное платье своими руками, вложив в него нежные надежды и невинную романтику девичьего сердца. Сёстры заплели её красивые волосы в косы и уложили в красивую причёску, и единственным украшением её наряда были ландыши, которые «её Джон» любил больше всех цветов, растущих в саду.

– Ты выглядишь по-прежнему как наша дорогая Мэг, только такая милая и прелестная, что я обняла бы тебя, если бы не боялась помять свадебное платье, – воскликнула Эми, с восторгом глядя на неё, когда приготовления были завершены.

– Тогда я довольна. Но, пожалуйста, обнимите и поцелуйте меня, все до единой, и не беспокойтесь о платье. Я хочу, чтобы сегодня на нём было очень много таких складок. – И Мэг раскрыла объятия сёстрам, которые на мгновение прижались к её щекам лицами, мокрыми от слёз счастья, чувствуя, что новая любовь Мэг не заменила старую в её душе.

– Сейчас я завяжу