улицах города продолжался бой, который закончился 7-го к полудню, когда Казань была в наших руках со всеми ее колоссальными запасами и с ее исключительным влиянием. В Казани мы взяли 30 000 пудов золота, на 100 миллионов рублей кредитных знаков, всю платину, которая была в российских банках, массу серебра и на неисчислимую сумму процентных бумаг, свезенных сюда из всех главных банков России. Все это было мною немедленно отправлено в Самару, а оттуда в последующие месяцы в Омск. В Казани мы взяли массу тяжелой и легкой артиллерии, огромное количество интендантских складов, но, что было важнее всего, в Казани мы увидели, как энтузиазм населения достиг высшей степени своего напряжения, как горячо новая власть приветствовалась всем народом и как волшебное слово «в Москву» будило в нем и веру в будущее России, и лучшие чувства, и проявления восторга и патриотизма. Достаточно сказать, что одновременно со взятием Казани восстали города и уезды Чистопольский, Спасский, Царевококшайский, Уржумский, Налимский и несколько южных уездов Вятской губернии. Громадная территория была охвачена стихийным крестьянским восстанием против большевиков. Повсюду отряды красноармейцев и отдельные красноармейцы уничтожались крестьянами. Из всех уездов и волостей к нам являлись многочисленные делегации с просьбой о помощи и, главное, ружей с целью сформирования крестьянских дружин Народной армии. К несчастью, и в Казани нашлось все, что угодно, но только не винтовки. Мы посылали во все уезды и во все города представителей нового правительства и начальников гарнизона. И в большинстве из этих городов была проведена мобилизация двух годов — родившихся в 1897-м и 1898 годах.

Повсюду эта мобилизация прошла весьма успешно, но мы не могли их вооружить; тем не менее, мы продолжали мобилизацию, надеясь на быструю помощь союзников. В это самое время восстали ижевские рабочие в количестве 20 000 человек. У них было несколько орудий, и они, совместно с крестьянами и бывшими солдатами, сформировали более 100 рот и начали упорную борьбу против большевиков. Этими импровизированными отрядами были взяты города Сарапуль, Лабуга и Воткинский Завод, и они предприняли движение к Перми. Эти рабочие сражались в течение трех месяцев, и, судя по последним газетным известиям, не получив достаточной помощи, они должны были, окруженные со всех сторон большевиками, теперь, то есть в ноябре месяце, сдаться им. Их судьба поистине ужасна.

В самой Казани население встретило нас с беспредельным восторгом. В течение 34 дней, которые мы там оставались, во всех церквах служились молебствия, в мечетях то же самое. Железнодорожные рабочие образовали дружины против большевиков; университет целиком примкнул к нам, городское и земское самоуправление приняли самое деятельное участие в работе по защите города, по организации всего движения и по пропаганде в пользу формирования Народной армии. На текущий счет фонда Народной армии, учрежденного мною при государственном банке, в течение нескольких дней поступило свыше 8 миллионов рублей; пожертвования, которые граждане приносили мне, варьировались от рубля до 400 тысяч рублей. Неслись золотые и серебряные вещи; всюду, где только было возможно, устраивались сборы. День Народной армии прошел с исключительным успехом. Женщины образовали, как в Симбирске, общество помощи Народной армии, и на другой день по своем образовании можно было видеть их моющими в казармах города Казани и устраивающими десятки питательных пунктов и на позициях, и в самом городе, для солдат и населения. Состоятельные классы обложили себя добровольным пожертвованием на Народную армию в сумму 30 миллионов рублей. Я просил мусульманское население дать мне кавалерию, и в течение суток был сформирован эскадрон кавалерии. Студенчество горячо откликнулось на призыв и вместе с лучшею частью рабочих пошло в добровольческие полки. Офицерство сформировало четыре инструкторских батальона, где оно дралось простыми рядовыми. Была создана могущественная артиллерия. В Казани большевики несколько раз производили мобилизацию лошадей, и поэтому в городе их было весьма ограниченное количество, но, когда я обратился к городской думе с просьбой доставить мне лошадей, гласные в течение ночи бегали по всему городу, и к утру было приведено 1500 лошадей. Крестьяне из окрестных деревень тоже вели лошадей для Народной армии. Даже те, у кого были только две лошади, вели к нам одну на Народную армию.

В это время положение советской власти было поистине трагическое. Весть о наших победах достигла Москвы. Нижний Новгород был эвакуирован. Вокруг Москвы, по известиям, дошедшим до нас, рылись траншеи, и в Совете народных комиссаров говорилось, что наступил момент отказаться от власти.

В самой Москве в это время находились только два китайских батальона и один «интернациональный»; все остальное было брошено на Волжский фронт. Население с нетерпением ждало нашего прихода, и, если бы в это время обещанная помощь нам была оказана, если бы у нас в это время было хоть два лишних полка, мы несомненно двинулись бы на Нижний Новгород и положение было бы совершенно иным. Но у нас не было лишних сил; мы и то дрались все время один против пяти, иногда один против десяти, и, взявши Казань, уже 8-го числа вечером были принуждены отправить полковника Каппеля вместе со всеми частями Народной армии в Симбирск, где опомнившиеся большевики начали сильно нажимать на город, и на долю Каппеля выпала нелегкая задача разбить их многочисленные банды под Симбирском, что он и выполнил с большим успехом. В этих его действиях им были уничтожены целиком два неприятельских полка и нанесено очень жестокое поражение Советской армии.

Под самой Казанью большевики, отошедшие к Романовскому мосту на Волге и получившие подкрепление, начали активно действовать против нас. Конечно, будь у нас в это время резерв, мы без труда справились бы с ними, а справившись с ними, мы могли бы двигаться дальше, ибо в этот момент, я повторяю, все большевистские силы были сосредоточены на Волге, главным образом у Казани, и окончательное поражение их у Казани означало бы для нас свободный путь внутрь страны. Но у нас этих сил не было, и поэтому, вместо наступления, пришлось перейти к обороне. Положение же обороны было чрезвычайно невыгодно для нас, ибо каждый день промедления с нашей стороны давал возможность большевикам оттягивать все те свои силы, которые у них находились на фронтах Украинском и Германском. Имея в своих руках огромное количество денег, они могли за большую плату подыскать наемников. Кроме того, по настоянию Троцкого советская власть решилась на героическую меру: был заключен формальный договор с Германией, благодаря которому большевики получили возможность снять с Германского и Украинского фронтов все свои войска и в количестве до 150 тысяч перебросить их на Волжский