– Что-то насчет Латы? – спросила госпожа Рупа Мера, прочитывая ее интонацию так же точно, как до этого прочитала взгляд.

Две женщины посмотрели друг на друга и серьезно кивнули.

– Скажите, скажите мне скорее, – вскинулась госпожа Рупа Мера.

– Видите ли, дело в том, – мягко сказала госпожа Капур, – пожалуйста, смотрите в оба за своей дочкой, потому что кое-кто видел, как она вчера утром прогуливалась с юношей по берегу Ганга возле дхоби-гхата.

– Что за юноша?

– Этого я не знаю. Но они шли, держась за руки.

– Кто их видел?

– С чего бы мне скрывать от вас? – сказала доброжелательно госпожа Капур. – Это зять моего брата Автара. Он узнал Лату, но юноша был ему незнаком. Я сказала ему, что это, наверное, один из ваших сыновей, но от Савиты я узнала, что они в Калькутте.

Нос госпожи Рупы Меры начал краснеть от расстройства и стыда. Две слезы покатились по щекам, и она полезла в свою вместительную сумку за вышитым носовым платком.

– Вчера утром? – переспросила она дрожащим голосом.

Она попыталась вспомнить, что Лата говорила о том, где она была. Вот что случается, когда ты доверяешь своим детям, когда разрешаешь им гулять, бродить где вздумается. Опасность подстерегает повсюду.

– Так он сказал, – мягко ответила госпожа Капур. – Выпейте чаю. Не стоит так тревожиться. Это современные любовные фильмы нынче так действуют на девочек, но Лата хорошая девушка. Просто поговорите с ней.

Но госпожа Рупа Мера встревожилась не на шутку, одним глотком допила чай, даже сахару в него добавив по ошибке, и ушла домой так скоро, как только позволили приличия.

3.18

Запыхавшись, госпожа Рупа Мера зашла в дом. Она рыдала в тонге. Тонга-валла, взволнованный тем, что прилично одетая дама может так открыто плакать, всю дорогу вел непрерывный монолог, пытаясь делать вид, что он этого не замечает, но она насквозь промочила не только свой вышитый носовой платок, но и запасной.

– О, моя дочь! – говорила она. – Доченька моя…

– Да, мама? – сказала Савита. Она была потрясена, увидев, что лицо матери залито слезами.

– Не ты, – произнесла госпожа Рупа Мера. – Где эта бесстыжая Лата?

Савита почувствовала: мать что-то узнала. Но что? И как много? Она инстинктивно двинулась к ней, чтобы успокоить.

– Ма, присядь, успокойся, выпей чаю, – сказала Савита.

Она под руку провела госпожу Рупу Меру, которая казалась очень рассеянной, и усадила в ее любимое кресло.

– Чаю! Чаю! Да побольше! – с упорным страданием сказала госпожа Рупа Мера. Савита вышла и велела Матину принести им чаю.

– Где она? Что со всеми нами будет? Кто теперь на ней женится?

– Ма, не драматизируй так, – успокаивающе сказала Савита. – Это пройдет.

– Так ты знала! Ты все знала и не рассказала мне! И мне пришлось узнать это от чужих людей!

Новое предательство вызвало новый поток рыданий. Савита сжала плечи матери и протянула ей другой платок. Через несколько минут она сказала:

– Не плачь, мама, не плачь. Что ты слышала?

– Ох, моя бедная Лата! Он хоть из хорошей семьи? Я так и знала, я чувствовала – что-то происходит. О боже! Что сказал бы ее отец, будь он жив? Ох, моя дочь!

– Ма, его отец преподает математику в университете. Он порядочный мальчик. И Лата разумная девушка.

Матин принес чай, с почтительным интересом созерцая эту сцену, и вернулся на кухню. Через несколько мгновений зашла Лата. Она взяла книгу в рощу баньяна и сидела там некоторое время безмятежно, погрузившись в Вудхауза и свои собственные зачарованные мысли. Еще два дня, еще день – и она снова увидит Кабира.

Она была не готова к развернувшейся перед ней сцене и застыла в дверях.

– Где ты была, юная леди? – требовательно спросила госпожа Рупа Мера. Ее голос дрожал от гнева.

– На прогулке, – вздрогнула девушка.

– На прогулке? Прогулке?! – Голос госпожи Рупы Меры взлетел на крещендо. – Я тебе покажу прогулку!

Рот Латы раскрылся, и она взглянула на Савиту. Савита покачала головой и чуть помахала рукой, словно желая сказать, что это не она ее выдала.

– Кто он? – спросила госпожа Рупа Мера. – Иди сюда. Немедленно иди сюда.

Лата взглянула на Савиту. Савита кивнула.

– Просто друг, – сказала Лата, приблизившись к матери.

– Просто друг! Друг! И друзья держатся за руки? Это так я тебя воспитывала? Всех вас… и это ли…

– Ма, присядь, – сказала Савита, когда госпожа Рупа Мера почти поднялась с кресла.

– Кто сказал тебе? – спросила Лата. – Тайджи Хемы?

– Тайджи Хемы? Тайджи Хемы?! Она тоже замешана в этом? – воскликнула госпожа Рупа Мера с новым возмущением. – Она позволяет своим девицам бегать повсюду по вечерам с цветами в волосах. Кто мне сказал? Гнусная девчонка еще спрашивает, кто мне сказал! Мне никто ничего не рассказал! Об этом говорят во всем городе, и все об этом знают! Все думали, что ты хорошая девочка с безупречной репутацией, а теперь слишком поздно! Слишком поздно! – всхлипнула она.

– Ма, ты всегда говоришь, что Малати – хорошая девушка, – сказала Лата в свою защиту. – И у нее есть такие друзья – ты знаешь это, и все это знают.

– Успокойся! Не отвечай мне! Я отхлещу тебя по щекам! Будешь знать, как бесстыдно сидеть рядом с дхоби-гхатом и развлекаться!

– Но Малати…

– Малати, Малати! Я о тебе говорю, а не о Малати! Изучать медицину и резать лягушек… – Голос госпожи Рупы Мера вновь повысился. – Ты хочешь быть на нее похожей? И ты солгала своей матери! Я больше никогда не выпущу тебя на прогулку! Ты останешься в этом доме, слышишь? Ты слышишь?! – поднялась госпожа Рупа Мера.

– Да, мама, – сказала Лата, с уколом стыда вспомнив, что солгала матери, чтобы встретиться с Кабиром. Очарование развеялось, она чувствовала себя несчастной и встревоженной.

– Как его зовут?

– Кабир, – сказала Лата, побледнев.

– Кабир, а фамилия?

Лата промолчала, ничего не ответив. Слеза скатилась по ее щеке. Но госпожа Рупа Мера не была настроена на сочувствие. Что еще за дурацкие слезы? Она схватила Лату за ухо и скрутила его. Лата ахнула.

– У него есть имя, не так ли? Кто он – Кабир Лал, Кабир Мера – или кто? Ты что, ждешь, пока остынет чай, или у тебя из головы вылетело?

Лата закрыла глаза.

– Кабир Дуррани, – сказала она в ожидании того, как рухнет дом. Три смертоносных слога сделали свое дело.

Госпожа Рупа Мера схватилась за сердце, открыв рот в безмолвном ужасе, невидящим взглядом окинула комнату и села. Савита немедленно бросилась к ней. Ее собственное сердце билось