– Добрый друг, – говорю тихо, – я думала, что потеряла тебя. Ходила попрощаться с тобой до отъезда, а ты в тот день не пришел в нашу лощину. Я и представить не могла, что ты отыщешь дорогу сюда. Такой долгий путь, и я… я уже другая.

Не такая, соглашается Ветер.

По щекам льются слезы, и я со смехом их утираю.

– Не знаю даже, отчего и плачу. Я так рада, что ты здесь.

Здесь, эхом повторяет Ветер, и я запрокидываю голову и улыбаюсь так широко, что больно щекам.

Весь день я ношу в себе возвращение Ветра. Пусть он пробыл недолго, одно только его появление и то, что он узнал меня, подарили мне разом и отчаянную тоску по дому, и лихорадочное волнение. Впервые за долгие месяцы я ясно вижу лощину, где мы встречались, вижу все лесные тропинки. Я думаю о смехе Джилны, о теплой кухне, о заповедной прохладе маленькой домашней часовни. И снова и снова вспоминаю о главном: Ветер нашел меня и разглядел даже под чарами. Подарок неожиданный и чудесный.

– Ты сегодня счастливая, – говорит Сальвия, когда я захожу к ним в общую с Рябиной комнату перед ужином.

– Точно, – соглашаюсь я. Нельзя рассказывать им о Ветре, так что объясняю иначе: – Джоа поставил меня работать с двумя молодыми кобылами по утрам перед пастбищами.

Хозяин милой старенькой гнедой на днях вернулся и принялся сам на ней выезжать.

– Вот как? – Рябина смотрит на меня с улыбкой, бросив вытирать стол. – Похоже, у него на тебя виды.

– Он все говорит, что сделает из меня конюха, – весело отвечаю я.

– Я бы не стала рассказывать об этом другим, кое-кто может начать завидовать, – предупреждает Сальвия. – Корби уже с год или два мечтает стать конюхом.

Я теряюсь и опускаю глаза. Это приведет его в ярость; пусть он ничего не сделал мне с тех пор, как ему пригрозили Дуб с Ясенем, я точно не хочу разозлить его теперь.

– В Корби есть какая-то подлая жилка. Я бы не доверил ему лошадей, – говорит Рябина, разгоняя повисшую из-за меня тишину. – Здорово, что ты избавишься от необходимости с ним видеться.

Сальвия согласно кивает:

– Хорошо, если будешь вместо этого с нами.

– Почему Джоа не позволил ему работать с лошадьми? – спрашиваю я.

– Никому дела нет, отличался ли жареный гусь скверным характером, – объясняет Рябина. – У Корби птицы живы-здоровы, и для кухни этого достаточно. А вот лошади дичают, если у конюха грубый нрав. Из-за плохого работника можно потерять отличную лошадь, а Джоа не хочет потом объясняться во дворце. Вспомни-ка эту проклятую вороную Филадона – Виола с ней месяцами возится, а та все норовит укусить. Ставлю годовое жалованье на то, что прежний хозяин с ней дурно обращался.

– Думаешь? – растерянно спрашиваю я.

Луноцветка всегда казалась мне вредной, но я никогда не задумывалась о причинах.

– Наверняка, – подтверждает Сальвия и обращается ко мне с улыбкой: – В общем, мы тебя научим всему, что надо знать. Самое главное ты и так умеешь.

Неужели отныне я могла бы работать с Сальвией, Рябиной и остальными? Я представляю смех Виолы вместо мрачных взглядов Корби и против воли улыбаюсь. Мне хотелось бы жить вот так, в окружении друзей, с руками, загрубевшими от труда, честного и нужного. И эту жизнь я вот-вот смогу назвать своей.

– Сальвия, – окликает с порога Дуб, нахмурив лоб, – Виола уже пришла?

Сальвия моргает:

– Я думала, что пришла, – ей ведь еще тех гнедых жеребцов выпускать перед ужином.

– Откуда пришла? – спрашиваю я.

– У нас еще лошадь захворала, – объясняет Рябина. – Нужны припарки, а травы для них кончились.

Он переводит взгляд на Дуба:

– Но аптека-то на Западной дороге, в двух улицах. Она уже должна была вернуться.

– Похоже, что нет, – говорит Дуб, проводя рукой по голове.

– Что случилось? – спрашивает Ясень, появляясь в коридоре за спиной Дуба.

– Я просто иду встречать Виолу. Она немного опаздывает. Вы тут пока ужинайте, а мы присоединимся попозже.

Ясень хмурится и бросает взгляд в коридор, оценивая ранние сумерки за дверями конюшни.

– Мне пойти с тобой?

– Нет, пока еще не стемнело, а она идет оживленными улицами. Наверное, почти уж и добралась. Мы вернемся вместе, вы и глазом не моргнете. – Дуб машет рукой и уходит.

– Думал, в аптеку пойдешь ты, а не Виола, – говорит Ясень Рябине, заходя к нам.

– Надо было закончить с Зелуаром, – объясняет Рябина. – Ты же знаешь, этот конь никого больше не слушает. Она сказала, что у нее полно времени и чтобы я не глупил. Я не думал… – Он потерянно замолкает.

– Она в порядке, – говорит Сальвия. – Нет ничего страшного среди бела дня на людных улицах.

Так и есть, напоминаю я себе, пытаясь унять нарастающий в груди страх. Я сама много бродила, выбирая места и время суток, конечно, и все-таки ничего со мной не стряслось. Наверное, Виола повстречала старого друга, остановилась поболтать и не уследила за временем. Нет пока причин беспокоиться. Ведь нет?

Ужинаем мы тихо и неловко, разговоры умолкают, вечереет, а Дуба и Виолы все нет.

Доев, мы сидим на местах, будто, если не вставать из-за стола, Виола все-таки вернется до конца ужина.

– Надо было мне идти, – нарушает тишину Рябина. – Зелуар мог подождать.

– Тихо ты, – строго говорит Сальвия. – Виола всегда осторожна. А на улицах пока безопасно.

Вот только она все еще не пришла.

Я стискиваю руки и перебираю большими пальцами – давняя, так и не позабытая привычка.

Потом поднимаю голову на тихий скрип дверей конюшни. Мгновением позже мы слышим из коридора голос Дуба.

– Ну? Отыскал ее? – кричит Ясень, вскакивая со скамьи и вылетая из комнаты; Рябина не отстает.

– Ее здесь нет, – говорит Дуб, когда мы с Сальвией тоже выходим из комнаты. Это не вопрос, хотя по голосу я понимаю, что он все-таки надеялся. Он замедляет шаг, подходя к нам, в каждой черточке сквозит тревога. – Аптекарь сказал, что она была с час назад, а то и больше. И нигде по пути я ее не встретил.

– Поищем снова, – говорит Ясень твердым резким голосом. – Ты ходил по Западной дороге?

– Да.

Я обхватываю себя руками, слыша отзвуки страха в голосах друзей. Где же Виола? Она всегда такая обязательная. Не могу поверить, что она бы позволила себе так надолго отвлечься. Ужин давно прошел. Братья правы: с ней что-то случилось.

– Рябина, иди снова Западной дорогой, вдруг мы с ней разминулись. Я проверю путь мимо «Пляшущей Козы». Ясень, ищи в переулках между улицами, – продолжает Дуб.

– А как же мы? – спрашиваю я, стоя рядом с Сальвией.