Я пошла быстрее. Услышав шаги позади, я обернулась и закричала, когда мимо прошла темная фигура. Запаниковав, я споткнулась от легкого толчка незнакомца и растянулась на земле. Я содрала ладони об асфальт, пытаясь не упасть лицом.

Темная фигура даже не обернулась.

«Ложная тревога», – подумала я с комом в горле и с облегчением опустилась на землю. Я поглядела на ладони и увидела, что они кровоточат. Проклятье. Я медленно поднялась и проверила, нет ли где еще крови. Кроме ладоней, все было в порядке. Я одернула вниз рукава, вытирая кровь о них.

Тут я вспомнила о подарке Калебу и с тревогой взвизгнула. Судорожно сунув руку в карман куртки, я с облегчением выдохнула, удостоверившись, что коробочка невредима.

От меня не ускользнула абсурдность ситуации – за брелок я беспокоилась больше, чем за новый дорогой телефон. Может, потому, что это был подарок Калебу. Я ему еще ничего не дарила.

Завидев дом Калеба, я быстро забежала внутрь, надеясь, что он уже пришел. Я вдруг поймала себя на мысли, что раньше он всегда ждал меня дома. Мне никогда не приходилось его искать, потому что он всегда был рядом. Но теперь, вернувшись домой, я поняла, что его нет, и мне стало беспокойно. Сердце словно на толику опустело.

Может, позвонить ему?

Но это ведь навязывание, разве нет? Где граница в отношениях? Правила? Я в этом ничего не смыслила.

Я спорила сама с собой, обрабатывая раны, еще немного прибралась по дому, приняла душ, сменила одежду. Скоро он будет дома.

Я растерянно держала в руке небольшой подарок. Как ему его преподнести? Что сказать? Струсив, я решила оставить его на прикроватном столике и засунуть под него записочку.

Схватив книгу, я вытянулась на диване и решила почитать, пока жду его. Стоп… а не глупо ли дарить ему брелок? Может, лучше оставить его себе?

Я никогда еще не дарила парням подарки и сомневалась, что Калебу нужен брелок. Что подарить человеку, у которого все есть?

И почему его так долго нет? Наверно, что-то случилось.

Он не придет домой, ты же знаешь.

Да, придет. Я посмотрела на часы. Уже половина первого ночи. Часы так медленно тянулись. Где же он?

Веки потяжелели, я понимала, что скоро усну. Последнее, что я подумала перед тем, как меня охватила темнота, – хочу, чтобы он пришел домой.

* * *

Я проснулась и не сразу поняла, где нахожусь. Пришлось минуту соображать, прежде чем я вспомнила, что уснула на диване в гостиной. Книга лежала на кофейном столике, что-то скользнуло с меня на пол. Я протянула руку вниз и нащупала одеяло. Не помню, чтобы укрывалась…

Свет шел лишь от одной мягкой янтарной лампы. Сердце прыгнуло в груди – у стены стояла темная фигура. Я села.

– Калеб! Ты меня до смерти напугал!

Было темно, но я различила его силуэт. Серебристый свет из окна освещал половину его лица. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Длинные ноги он согнул перед собой, локти положил на колени, а голову склонил набок. Прошло немного времени, прежде чем он наконец заговорил.

– Прости, Алая.

Мне пришло в голову, что Калеб никогда не сидел от меня так далеко. Он всегда хотел быть близко. Держаться за руки, касаться плеча, вдыхать мой запах… почему тогда он сел там?

Что-то не так.

Сердце быстро застучало. Сначала я запаниковала и подумала, что он ранен. Я уже собралась встать и подойти к нему, но он остановил меня, заговорив снова.

– Прости, что напугал, – шепнул он, голос звучал так тихо. – Сначала за это.

Сначала за это? О чем он говорит?

– Я звонил, но ты не брала трубку.

Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла произнести ни слова. Мне стало холодно. Безумно холодно. Я взяла одеяло и медленно обернула его вокруг плеч, сжав кулаки. Я догадалась, что Калеб меня укрыл, пока я спала.

– Я вернулся сразу, как смог, – продолжил он так же шепотом. Я слышала все нотки в его голосе. Он говорил другим тоном – грустным, огорченным.

Виноватым.

– Прости, что опоздал.

Я хотела сказать, что все нормально, но в горле встал ком. Меня не оставляло ощущение, что что-то случилось и что он мне все расскажет очень, очень скоро.

– Алая… – Калеб, наконец, поднял голову, оперся на стену и посмотрел на меня. Я резко вдохнула.

Поднималось солнце, огромный маяк для сбившихся с пути, поглощенных собственной болью и отчаянием. Стану ли я сегодня одной из них?

Ласковые солнечные лучи уже просочились сквозь окно, пролив достаточно света, чтобы рассмотреть его красивое лицо. Калеб казался измученным. Я увидела круги под глазами, радужки потемнели так, что из них пропала вся зелень. Рот превратился в плотную, жесткую линию, челюсть сжалась. Видимо, он много раз проводил пальцами по волосам.

И тут я обратила внимание на его одежду. Она помята? Я закрыла глаза.

Нет. Нет. Пожалуйста…

– Она попросила меня остаться, и я остался. Планировал всего на час, но уснул.

Я вздохнула, вдруг осознав, что задержала дыхание. Ладно, он там уснул. Он устал, вероятно, голова с похмелья еще болела. Это логично. Но почему тогда он говорил так, как будто хотел сообщить мне что-то… плохое?

– У ее отца слабоумие, Алая. Я не думал, что все так плохо. Он ее даже не узнает. Она с трудом это приняла, разревелась прямо передо мной. Ее мать кричала, а сиделка потом его увела. Это ужасно. – Он закрыл глаза и надавил на веки, будто стирая воспоминания о случившемся.

Мне захотелось подойти к нему, утешить. Но я не стала. Было что-то еще. Я знала, что это не все.

– Алая.

Вот оно. Сейчас он скажет. Боже. Пожалуйста.

Я опустила глаза, отказываясь на него глядеть. Что бы он ни сказал, хорошего не жди. Близилось что-то страшное, и я это чувствовала. И с ужасом ждала.

– Алая, – повторил он. – Пожалуйста, посмотри на меня.

Я сжала, затем разжала кулаки. И потом медленно подняла глаза и посмотрела на него.

– Ты мне доверяешь?

Три слова. Три слова, звучавшие так легко. Но в тот момент ни в чем не было больше смысла, чем в них.

Доверие. Все всегда сводится к доверию, не правда ли? Довериться человеку – значит вручить ему кинжал, который он вонзит тебе в спину. Ранит тебя. Уничтожит. И я сама вложила Калебу его в руку.

Я снова закрыла глаза, чувствуя, как разбивается сердце. Меня затошнило.

– Алая, ты мне доверяешь?

Господи. Пожалуйста, только не он. Не он. Пожалуйста, не дай ему меня предать. Кто угодно, только не он.

«Что я тебе говорила? – насмешливо вопрошало подсознание. – Все мужики лгут, все мужики изменяют. Уйди сама, пока он тебя не извел».