– Бе. – Я поднял ее на ноги, и она тяжело навалилась на меня, уткнувшись лицом в мою футболку, все еще плача.

Я отвел ее в комнату и помог лечь в постель. Взяв стул из гостиной, я перенес его, поставил у кровати и сел.

– Он меня больше не узнает, Калеб. – Она свернулась клубочком, но уже перестала плакать. – Кальбик, не уходи.

Я ощутил, как накатывает головная боль. Алая меня ждала, а я еще даже не позвонил. Но я не мог оставить Беатрис-Роуз в таком состоянии.

– Ты мне нужен, – жалобно прошептала она. – Пожалуйста.

– Хорошо. Только дай сперва позвонить Алой. Где твой телефон? – Она поджала губы.

– В сумочке.

Я встал, поставил его на зарядку и позвонил Алой. Когда она не ответила, я позвонил в квартиру. И снова нет ответа. Я попробовал снова. Безрезультатно.

– Не отвечает. Наверно, в душе, – предположил я, возвращаясь в кресло. – Попробую еще раз через пять минут.

– Где ты с ней познакомился? – спросила через мгновение Беатрис-Роуз.

– С Алой? – Я откинулся в кресле, улыбнувшись при мысли о ней. – В клубе.

– А-а. – Она ненадолго замолчала. – И как давно ты с ней знаком, Кальбик?

– Несколько месяцев.

– Не очень долго.

Я пожал плечами.

– Достаточно. – Мне было неважно, как давно я ее знаю: сколько дней, часов, секунд. Я принадлежал ей без остатка.

– Ты останешься со мной на ночь?

– Посижу, пока ты не уснешь, – ответил я.

– Нет, Кальбик. – Она протянула руку. – Останься.

Она взяла мою руку и крепко стиснула. Я тоже сжал ее пальцы, но не ответил.

– Расскажи мне о ней.

При мысли об Алой мне стало хорошо.

– Она… другая. Сильная, очень независимая, с добрым сердцем. Иногда с ней бывает трудно, – добавил я, улыбаясь.

– Ты так говоришь, будто это хорошо.

– Мне нравится, когда она ставит передо мной сложные задачи.

Тишина.

– Где она живет? Она учится в колледже?

Я проигнорировал первый вопрос, потому что знал, что Алая не одобрит, если я расскажу, что она живет со мной.

– Мы учимся в одном колледже. Она потеряла обоих родителей, насколько мне известно, и выросла не в такой обеспеченной семье, как наши. Ей пришлось зарабатывать на все самой.

– То, что человек может себе позволить что угодно, еще не значит, что ему легко живется, Калеб. Тебе это известно как никому другому.

Я осмотрелся, заметив, что ее комната похожа на весь остальной дом – тут все строго на своих местах. У нее даже нет книг на прикроватной тумбочке, как у Алой. Или яркого одеяла, которое показало бы, что она за личность. В комнате все предметы были разного оттенка беж. Мне это показалось… скучным. А раньше я так не считал. С тех пор, как появилась Алая, мне не хватало цвета. Цвет интересен. Он придает жизнь.

Комната Беатрис-Роуз выглядела так, как будто была готова к фотосъемке. Да, у нас с ней была такая роскошь, как возможность покупать все, что мы захотим. Это не гарантия счастья, но то, что за деньги не приходится беспокоиться, очень помогало.

– Знаешь, нам все равно легче, чем большинству людей, – ответил я. – У Алой было трудное детство.

– Она меня ненавидит?

От потрясения я раскрыл рот.

– Что?

Почему она об этом спрашивает?

– Она мне показалась недружелюбной. Она дала мне облизанную вилку, Кальбик. Зачем так грубо? Она меня ненавидит.

Я рассмеялся.

– Ты сама виновата, сбросила бомбу о знакомстве с мамой. Ты меня опередила. Я ждал подходящего момента, чтобы ей это предложить.

Она скривила ротик.

– Она специально выбила бокал у меня из рук. Я просто думаю…

Меня это начинало злить, и я ее перебил.

– Она не такая. Зачем ты так говоришь?

– Без обид, Кальбик. Что тебе вообще о ней известно?

Вот теперь я не на шутку разозлился.

– Не говорил глупостей. – Я встал, собираясь уйти. – Я не хочу больше об этом слышать.

– Прости, – извинилась она, садясь в постели. Она схватила меня за руку. – Я знаю, как ты умеешь защищать… Кальбик, не расстраивайся. Большего я сегодня не вынесу.

Мой гнев утих. Я почувствовал себя сволочью, добавившей ей проблем. Я выдохнул и сел обратно.

– Приляжешь возле меня? – спросила она тихонько, убирая волосы за ухо. Она была похожа на беззащитного котенка.

– Больше я так делать не стану.

Она нахмурилась.

– Почему?

Я поднял брови.

– Раньше ты не отказывался. Мы же не собираемся заняться сексом. Мы выросли вместе. Мы – лучшие друзья. Просто ты мне нужен. Как в старые добрые времена.

– Я же сказал, что в этот раз все по-другому.

Она притихла, опустила голову и сжала кулон, который я ей подарил так много лет назад. Мне не верилось, что она его до сих пор хранила.

– Она отнимает тебя у меня.

– Не драматизируй.

– Всего на несколько минуток, – взмолилась Беатрис-Роуз. – Пока я не усну. Потом можешь уйти. – Я сомневался. Как-то это все подозрительно. – Ты ведь знаешь, что это поможет мне заснуть, Кальбик. Я хочу обойтись без таблеток. Пожалуйста.

Она снова начала пить снотворное? Или она имела в виду антидепрессанты? Раньше она их принимала.

– Калеб, сегодня я хочу перестать думать о папе. Он меня даже не помнит. Ты не знаешь, каково мне приходится. Это так больно.

Я вздохнул.

– Ладно. Но всего на несколько минут. Потом я уйду.

Она подвинулась, чтобы освободить место, и похлопала ладошкой возле себя, невинно улыбаясь. Я вытянулся рядом и тут же ощутил себя не в своей тарелке. Но я не хотел, чтобы она снова глотала таблетки или беспокоилась за отца. То, что она у меня просила, показалось сущей мелочью.

Да и мы оба знали, что она отключится через несколько минут после того, как я прилягу к ней. Чем быстрее она уснет, тем быстрее я смогу вернуться к Алой. Беатрис-Роуз прижалась ко мне покрепче, обняла и положила голову на грудь.

Раньше я был не против. Почему на этот раз мне не по себе?

Надо еще раз позвонить Алой, но я не захотел вставать так быстро и тревожить Беатрис-Роуз. Я слушал, как она дышит, ждал, пока она уснет. Внезапно веки потяжелели, а тело обессилело. Я толком не спал с вечеринки у Джастина дома, а кровать такая удобная…

«Надо позвонить Алой», – подумал я и уснул.