недрах ложемента что-то тихонько гудело и поскрипывало.

— Я убил его, — Эмарт сделал странный жест рукой, словно отводил в сторону занавеску. — Единственного друга моего Санжика. Внук мне этого никогда не простит. Большинство моих детей имеют на меня зуб. Обиды пустяковые, тьфу! Но это… это другое дело… И все же мертвый Жемчугов продолжает работать в нашей компании. Вот такая ирония. Давай-ка, включи запись.

* * *

— Куры! Представляешь? Их ужасно заинтересовали куры!

— Да иди ты!

— Я тебе говорю! — Леня в чем мать родила вышел из шлюза дезинфектора, плюхнулся в кресло. Мягкие эластичные ленты тут же охватили все тело контактера, формируя подобие комбинезона.

— Ну а они что же? Поди, облапошили тебя, впарили какие-нибудь бусы или ожерелье.

— Обижаешь! Твой друг-зануда Б-120 сказал, что это технология зеленого уровня, то есть сверхполезная для нас штука. Он меня консультировал. Я даже привык к нему.

— Так, я начинаю ревновать.

— Ну, что ты, Ворчун, мы ж с тобой кореша.

— Ладно, заметано. Хочешь виски?

— Почему бы и нет? Банкуй, бро!

Леня сделал большой глоток и поставил стакан на подлокотник, наблюдая за тем, как медленно растворяются в янтарной жидкости кубики льда.

— Ну вот, дружище, я готов, пора раскрывать карты.

— О чем ты, старик? Не пугай меня.

— Я видел координаты. Мы черт-те где. Сколько мы уже в пути?

— Ты уверен, что хочешь сейчас об этом? — голос Ворчуна стал глуше.

— Да, именно сейчас.

— Мы далеко, очень далеко, дружище. Где-то за Плащаницей. Корабль в пути шестьсот стандартных лет.

— Шестьсот?! Вот как? Значит, это разведчик?

— Так и есть. Составление астрокарт, метеоритные потоки, ресурсы, экзопланеты, ну и контакт, конечно. Куда ж без него?

— Разведчики полностью автоматические, они не предусматривают анабиозных камер. Разве нет?

— Тебя не обманешь. Да, на этом корабле нет анабиозников. Слишком много места и ресурсов нужно для обслуживания.

— Значит, я не спал, вы меня… распечатали?

— Синтезировали.

— Включили, как тумблер, когда понадобилось.

— Такая у тебя работа, старик. Ничего не попишешь.

— И сколько таких разведчиков запустил Большой Эм?

— У меня нет точной информации. Около тридцати, насколько я знаю.

— Такая работа… Сколько времени у меня осталось?

— Ресурсы корабля не беспредельны, но некоторое время у тебя есть.

— Вот как? Очень гуманно.

— Если ты что-то хочешь, то я…

— Нет-нет. Ничего. Я хочу побыть один.

* * *

— Все, не могу больше. — Эмарт выключил запись, по его заросшим щетиной щекам текли слезы. — Расскажи так. Ты ведь уже смотрел?

— Он недолго грустил, — секретарь шмыгнул носом. — Позвал Ворчуна и попросил создать для него собаку.

— Что? Собаку?

— Да, это был шотландский сеттер. Господин Жемчугов сказал, что всегда хотел собаку. Пару часов он играл с животным, потом отобедал и дал согласие на деконструкцию. Последней его просьбой было сохранить его воспоминания на случай нового контакта. Астромодуль счел это разумным и выполнил просьбу. Однако на пути корабля новых сигнатур так и не было зафиксировано.

Высокие прозрачные двери бесшумно открылись, выпуская ложемент главы «Эмарт-транс» на балкон. Внизу мерцали огни жилых кластеров. Над головой бриллиантовыми нитями протянулись линии воздушного транспорта. Выше громоздилась звездная бездна и гигантские тени больших кораблей, украшенные синими и зелеными габаритными огнями. Одни швартовались, другие уходили в ночь от вытянутых, похожих на зазубренные копья причалов. Иногда причальный луч или прожектор не в меру прыткого грузовика ударяли в сегменты купола, и по всему прозрачному панцирю станции прокатывалась волна жемчужного огня.

— Видишь, как вырос Фронтир? Как сверкают огни? — Эмарт посмотрел на секретаря, и тот неуверенно кивнул. — Дело тут не только в деньгах. Состояние можно ковать и в другом месте. Дело в неизвестности. Дальний космос — это закрытая дверь, понимаешь? И мы стучимся в нее. И вот такие Жемчуговы стучатся громче всех! Он все еще там, между звезд. Живой человек… Нет! Идея человека, которая приходит прежде, чем сами люди. Это и есть его работа, его профессия… Жаль… жаль, что мы так и не поговорили. Надо было… — Тяжелая рука смахнула бокал с подлокотника, и тот разбился о парапет балкона. Запричитали на разные голоса тревожные сигналы, полыхнули красным светом датчики.

Эмарт Шашагарджолия умер в двадцатый и далеко не в последний раз.

Владимир Васильев

Рохля

(цикл «Ведьмак из Большой Москвы»)

В мире гигантских мегаполисов, одним из которых является Большая Москва, техника сродни магии. Она существует независимо от живых; машины вырастают на заводах, дикие механизмы функционируют сами по себе и нередко смертельно опасны для обитателей этого мира. Лишь техники-машиноловы рискуют приручать их. А с теми, кого приручить невозможно, разбираются ведьмаки — истребители механических чудовищ. Они не верят никому, кроме коллег-ведьмаков, и ничего в этом мире не боятся. Превыше всего они чтут контракт и плату за свои услуги всегда берут вперед. И горе ведьмаку, который посмеет отойти от этих правил.

— Гениально! — сказал Ащ, не скрывая восхищения. — Я бы ни за что не додумался!

Геральт хмыкнул. По правде говоря, гениальности в описываемом решении он не усматривал, в лучшем случае — житейский прагматизм.

Несколькими секундами ранее Ащ риторически поинтересовался — куда бы сложить десяток сваренных в дорогу яиц, а Геральт всего лишь навсего предложил двухрядную картонную клетку-упаковку, в которой эти же яйца еще сырыми полчаса назад были принесены с ближайшего продуктового склада.

— Я тебя все время плохому учу! — заметил Геральт глубокомысленно. — Вот, смотри еще…

Он с чпоканьем откинул пластиковую крышечку с флакона из-под каких-то таблеток, в которую недавно Ащ насыпал соли, тоже в дорогу, и добавил туда сначала молотого черного перца, а потом приправы «Хмели-сунели». Перца немного, приправы — щедро, чуть ли не вровень с солью. Закрыл крышечку, тщательно потряс.

— Так вкуснее! — пояснил ведьмак, возвращая флакончик в пакет с дорожной снедью.

Ащ несколько секунд помедлил, потом вздохнул и повторил:

— Гениально!

И тут у Геральта негромко тренькнул мобильник в кармане. Вынув его, Геральт взглянул на экран и сразу поскучнел. Звонил Рим, негласный глава ведьмаков Большой Москвы. Если звонит — значит, по работе, по другим поводам Рим не звонит никогда. Тут не Большой Киев, где ведьмаки обычно предоставлены сами себе, сами ищут работу, сами бодаются с трудностями, объединяясь с коллегами лишь изредка и в силу нужды. В Москве все иначе. Организованнее, деловитее, обязательнее… Не поволынишь, даже если средств по карманам достаточно.

Но и результаты налицо — не отнять. Злой машинерии в Центре днем с огнем не сыщешь. Только по окраинам и вокруг диких лесных мест, где живые почти