Шрифт:
Закладка:
«Накрылась поездочка как пить дать», — подумал Геральт уныло и обреченно коснулся зеленого сенсора на экране.
— Слушаю, — сказал он в микрофон.
— Здоро́во! Ты где?
Рим говорил, как и всегда, сухо, деловито, сдержанно и без излишних словес.
— На Ботсаду, — честно признался Геральт.
— Чем занят?
— Харчи пакую…
— Харчи? Собрался куда-то?
— По правде говоря, да. В Краснодар.
— Ух ты! — Рим внезапно проявил некое подобие оживления. — На ловца и зверь бежит! Когда стартуешь?
— Поезд через два часа…
— Поезд? — удивился Рим.
«Прямо шквал эмоций сегодня», — подумал Геральт. Но вообще удивление Рима было понятно: ведьмаки крайне редко соблазняются поездами. Большинство разъезжают на внедорожниках или мотоциклах, кто не хочет обременять себя личным транспортным средством — чаще всего на попутках, в компании водил-дальнобойщиков.
— Я не один еду… С приятелем.
— А… — догадался Рим. — Понятно, Ботсад же. Ладно, езжай. Только не теряйся, как раз между Ростовом и Краснодаром работенка наклюнулась. Послезавтра там будешь?
— Да, с утра, если не застрянем.
— Добро, на связи. Как доедешь — дай знать, расскажу, в чем дело.
— Понял.
Рим отключился.
— Чего? — испуганно поинтересовался Ащ. — Вызывают? Не едешь?
Ехать в одиночку Ащу отчаянно не хотелось. На эту поездку он уговаривал Геральта недели три, пока тот выкроил время и согласился. Легко вообразить обиду и разочарование Аща, если в последний момент Геральту пришлось бы отказаться.
— Еду, еду, — проворчал Геральт. — Только уже не просто так, а по работе.
— Во как! — Ащ сразу же отмяк и заулыбался. Был он добряк, толстяк и немножко рохля и очень не любил действовать в одиночку. Обязательно ему требовалась компания, и лучше кто-нибудь такой, на кого можно положиться в любой передряге. А заодно и спихнуть большинство рутинных бытовых забот. Зато в любом обществе Ащ неизменно становился центром и душой. Вокруг него сам собой организовывался праздник — шумные застолья-посиделки с песнями, декламацией стихов, литературными и околомузыкальными спорами и прочими гуманитарными акциями, как общественными, так и приватными.
С Ащем Геральт был знаком давным-давно, и были они оба южанами, с той лишь разницей, что Геральт родился и рос в Северном Причерноморье, а Ащ родился в самом центре Большой Москвы, но еще во младенчестве был увезен в Краснодар, где и вырос, а это, можно сказать, — Причерноморье северо-восточное. Он сейчас и ехал-то туда в основном на могилу отца, которого Геральт тоже знавал в свое время. Интереснейший был дядька.
Были они с Ащем черными орками, причем чистокровными, а чистокровных и в Большом Киеве, и в Большой Москве никогда не насчитывалось особенно много.
До звонка Рима мысли Геральта отдавали легкостью и ненавязчивостью, поскольку ожидался главным образом отдых — друзья-приятели, шашлыки, краснодарский соус с кинзой, домашние вина, фирменные наливочки Аща и прочий гедонизм в титанических масштабах. Звонок все изменил: в мозгу Геральта с бесшумным щелчком включился рабочий ведьмачий режим. Геральт осознал это, когда зачем-то полез проверять аптечку с боевой фармацевтикой. Еще полчаса назад и мысли о ней не возникало.
— Шахнуш тодд, — выругался Геральт тихо.
«С гедонизмом, — подумал он, — может и не сложиться…»
Поездка прошла ровно. Выспались, выпили с попутчиками водки, поболтали ни о чем и одновременно обо всем на свете. Ащ под неизбежный сопутствующий хохот прочел смешной стишок про котят, улетевших в ракете. Геральт тоже смеялся наравне со всеми, хотя слышал про этих котят раз сто уже, не меньше.
Купили у бабушек на перроне где-то вблизи Воронежа вареной картошки, куриных окорочков и все той же водки, а потом как-то вдруг внезапно и разом наступили утро и Краснодар. Хорошо, что остановка здесь была долгая — копуша Ащ собирался и собирался; Геральт со своим всегда упакованным рюкзачком успел заскучать. Но наконец выгрузились из вагона. Ащ на ходу кому-то звонил и с веселыми матюками убеждал приехать за ними на вокзал, потому что ходить — процесс неимоверно тяжелый и неприятный, а сумки решительно неподъемные. Геральт криво улыбался, слушая это. Пока топали с перрона в вокзал, из вокзала на площадь и дальше — через площадь, к платформам уже автовокзала, Ащу позвонили дважды, и во второй раз оказалось, что теперь нужно возвращаться на площадь — некто Володя припарковался там и ждет у машины.
Вернулись. Нашли Володю, пожали руки, погрузили обе сумки Аща — большую с вещами и маленькую с остатками харчей — в багажник, тронулись наконец.
Старенькая, но весьма юркая «Вологда» выруливала с привозальной площади, когда Геральт решил отзвониться Риму.
Тот ответил сразу и, как всегда, тратил минимум слов:
— Доехал?
— С поезда сошел, — уточнил Геральт.
— Где тебя искать?
— Секунду, — Геральт зажал микрофонную щель пальцем и обратился к Ащу: — Где мы остановимся? Я забыл.
— Минская, сто пятнадцать! — благодушно напомнил Ащ. Сказал он по-южному, с ударением на «а» — Минска́я.
Геральт повторил адрес Риму.
— Вечером зайдет человек, назовется Топтыгой. Выслушай его, а потом снова набери меня.
— Понял. Только один вопрос, Рим. Мне до вечера быть в форме или можно расслабиться?
— Расслабляйся. Дело все равно не в Краснодаре, придется ехать. Да и до дела еще копать и копать. Топтыга расскажет — поймешь.
Рим помедлил, и с не свойственными ему просительными нотками в голосе добавил:
— Ведьмаки кое-кому задолжали, Топтыга как раз из этой общины. Это еще до тебя было, но теперь-то ты один из нас. Надо помочь. О контракте не беспокойся, я все улажу.
Признаться, после этих слов Геральт почувствовал облегчение. Слишком живы были воспоминания о харьковском деле со смартхаусом.
— Не вопрос, Рим. Сделаю, если это по нашей части.
— По нашей, — заверил Рим угрюмо. — По нашей…
С этой минуты Геральт уже не мог расслабиться. Во дворе дома на Минской и мангал рдел углями, и мясо умопомрачительно пахло, и друзья Аща, жизнерадостно переругиваясь, соображали свой особый томатный соус с добавлением кинзы, и водочку при этом, естественно, потребляли, но ведьмака от остальных словно невидимая стена отделила. Мыслями он был уже не здесь, уже где-то там, в неведомой общине неведомой кубанской станицы, где-то между Краснодаром и Ростовом Большой Москвы.
Топтыга появился, когда начало смеркаться. Постучался в ворота; за общим шумом-гамом его вообще не услышали — все, кроме ведьмака. Ведьмак как раз услышал.
— Это ко мне, — сказал он, встал и направился к воротам.
Пирующие, честно говоря, внимания на это вовсе не обратили: Ащ громогласно спорил с Мишаней, сколько раз Вова возил Лысого за водкой в прошлом августе на прошлых шашлыках —
