Шрифт:
Закладка:
Топтыга не задал никаких вопросов, просто поглядел на татуированную лысину Геральта.
— Привет. Я Топтыга.
Был он человеком лет двадцати с небольшим, чуть выше среднего роста, довольно крепеньким, белобрысым и почему-то в несуразных рабочих ботинках, невзирая на летнюю пору. Ботинки были не гномьи — грубее, проще и некрасивее, да вдобавок сильно побитые. Почему Геральт обратил на них внимание — трудно сказать, но остальное облачение Топтыги было совершенно обычным. Заурядным даже. Просто брюки и просто рубашка с коротким рукавом, а больше и сказать нечего.
— Слушаю тебя, — просто сказал Геральт.
По Минской мимо дома то и дело проносились автомобили. В принципе было шумновато, просто Геральту это не мешало. А приглашать гостя в чужой двор было неловко — ведьмак и сам-то там в гостях на правах приятеля Аща. А вот Топтыга заозирался.
— Давай за угол отойдем, я там лавочку видел.
Геральт кивнул.
Дом Мишани, собственно, угловым и являлся, поэтому они просто прошли несколько метров вдоль забора и свернули, когда забор кончился.
Лавочки за углом не оказалось, зато нашлось толстое, отполированное множеством задниц бревно. Кора с него давно облезла, а древесина сверху обрела гладкость, не уступающую стекольной. Присели, и Топтыга без пауз перешел к рассказу:
— В общем, завелась у нас погань под станицей. Людей бьет. Всегда в голову, без промаха. Насмерть, аж смотреть страшно. Вроде как из ружья или чего-то вроде, но выстрелов или иных каких звуков никто никогда не слышит, даже если ночью. Удар только один, но такой, что голову разрывает на части. Я видел разок… чуть кишки не выблевал.
Топтыга нервно передернул плечами и зачем-то уточнил:
— Свои кишки.
— Как часто бьет? — спросил Геральт.
— Не знаю уж, часто это или не часто, но этот год — пока дважды. О прошлом годе вообще никого. О позапрошлом — бабу Груню только, и все. До нее — опять же больше года пауза была, зато перед тем аж четверых за лето. Короче, за восемь годов одиннадцать человек вышло. А у нас всей общины — меньше полусотни…
— Всегда бьет одинаково?
— Всегда.
— Днем, ночью?
— Находим обыкновенно днем, кто ж ночью-то за изгородь попрется… А вот когда бьет — поди пойми, без звуков же. Как находим — бывает кровь свежая, а бывает и запекшаяся уже. Баба Груня закоченеть даже успела, как в гроб клали что от нее осталось — руки-ноги еле разогнули.
— А что осталось?
— Ну, кроме головы — остальное вроде как все и осталось.
— И так всегда?
— Всегда.
— Фоток никто не делал? Я бы взглянул, может упростить дело.
— Не делал, — вздохнул Топтыга. — У нас и мобильников-то нету, в глуши живем. Я сюда восемь часов добирался.
Он помолчал и с надеждой взглянул на Геральта.
— Так чего? Поможешь?
В его взгляде хватало и тоски, и отчаяния. Если живые дозревают до обращения к ведьмаку, понятно — на душах у них никак не радость.
Геральт вторично порадовался, что вопрос с контрактом его в данный момент не волнует.
— Помогу. Затем и приехал… Осмотреться бы. Ты когда назад?
— Через два дня. На перекладных, правда. Своей таратайки у нас, извини, нету. Дорого.
«Совсем бедная община, видать», — подумал ведьмак, покивал и добавил:
— Приходи сюда же. Поедем вместе.
Топтыга сдержанно обрадовался, горячо поблагодарил, потряс на прощанье руку и чуть ли не бегом ринулся за угол, на Минскую. Геральт, вставший с бревна еще во время рукопожатия, не спеша двинул за ним, только свернул не направо, а налево, к калитке.
Во дворе почти ничего не изменилось, только мяса с водкой убыло.
Покачав головой, Геральт вынул мобильник, отошел за летнюю кухню и набрал Рима. Услышанное следовало и озвучить, и обсудить.
* * *
Аща, дабы он за два дня порешал все свои главные дела, пришлось маленько подопнуть, где надо — подсобить, и в итоге нужного результата Геральт добился. К вечеру третьего дня в Краснодаре орк, пусть и без большой охоты, был готов ехать еще куда-то. В работе Геральту он был не помощник, но бросать его не хотелось. Да и сам Ащ оставаться в Краснодаре без приезжих друзей, только с местными, желанием не горел. Вероятно, потому, что возвращаться в центр Большой Москвы по традиции намеревался в компании, а не в одиночку.
То и дело Геральт мыслями возвращался к рассказу Топтыги. Еще в докладе Риму ведьмаки пришли к выводу: дело плохо. Процентов девяносто за то, что тварь-террорист — боевая, а не обычная. Никаких параллелей и зацепок в обширном ведьмачьем опыте не припомнили ни сам Геральт, ни Рим, ни подвернувшийся в онлайне Матвей. На ведьмачьих сайтах конкретной информации тоже почерпнуть не удалось — для этого нужны были какие-нибудь конкретные результаты бесшумных ударов в голову тех, кому из общины не повезло. Характер повреждений и прочие подробности. Понять, что Топтыга называет ударом — действительно выстрел из чего-то огнестрельного, осколок от работы противопехотного комплекса или что? Голову можно и металлическим шариком из спортивной рогатки сильно повредить. Но результаты работы противопехотных комплексов обычно впечатляют куда больше, с этим не поспоришь. Особенно в деле выблевывания собственных кишок.
В какой-то момент Геральт задумался: а может, это и не механическая тварь вовсе? Может, просто местные бандюганы из снайперки развлекаются? Или даже не бандюганы, а просто гопота-шантрапа? Хотя если ночью — снайперка нужна с тепловизором, а это очень дорогое удовольствие. Да и сложное.
Поразмыслив еще немного, Геральт решил не спешить с выводами. Рим, в конце концов, не глупее его и аналогичным вопросом просто обязан был задаться. Раз отмел подобные версии и обсуждал с Геральтом исключительно версию механической боевой твари — значит, Геральт просто не все знает.
Да, он уже пообтерся в Большой Москве, хлебнул ведьмачьего лиха на пару с некоторыми местными (раз с Конрадом, раз с Платоном) и даже в составе большой группы (те же плюс Викентий, Ярослав, Матвей и Рим). Но чувствовал: в доску своим пока так и не стал. Но и совсем уж чужаком его считать перестали, особенно после облавы на Бирюлевской линии метро. Жутковатое выдалось дельце. Геральт себя показал с наилучшей стороны — не сказать, чтобы специально из кожи вон лез, хотя и старался. Просто так сложилось. Московские ведьмаки вообще охотно действовали вдвоем-втроем — скорее всего потому, что Москва действительно большая и ведьмаков в ней банально больше. Хотя если взять концентрацию на единицу площади — получится не
