Шрифт:
Закладка:
Бумаги с помощью Фунтикова были оформлены на Вержбовского, теперь он являлся владельцем «Орфея» — он же «Русский клуб». Название мы решили не менять, прежнее звучало вполне романтично и в то же время нейтрально.
Вся наша доля с выручки от казино и борделя шла сейчас на восстановление теплохода. В ноябре ремонт был закончен. Борта окрасились в нежно-бежевый цвет, надпись «Орфей» выделялась ярко-красным, а палуба получила свежие заплатки. Палубные надстройки тоже потребовали серьёзного вмешательства. И вот наконец настал черёд оформления внутренних помещений. Тут мы прибегли к помощи известного в Нью-Йорке интерьерного дизайнера, который, выяснив, какой суммой мы располагаем, тут же развил бурную деятельность.
В разгар обустройства «Орфея» в моём номере «Грэмерси-Парк» раздался звонок от Адама Миллера. Пресс-секретарь Уорнера приглашал в Лос-Анджелес на закрытую премьеру фильма «Красотка» — первой ленты, снятой по моему сюжету и готовой выйти в прокат.
— Премьера состоится в субботу, 3 декабря, в кинозале отеля «Миллениум Билтмор», — пояснил Адам. — Приглашены представители прокатчиков, съёмочная группа и некоторые ВИП-гости. Билеты на самолёт на ваше имя уже забронированы в аэропорту Ньюарка на вечер 1 декабря. Ваш пригласительный у меня, я постараюсь встретить вас сам. Надеюсь, вы не станете обижать мистера Уорнера своим отказом? Тем более что он готов выплатить вам гонорар. Не говоря уже о том, что вам причитаются и проценты с проката фильма в Соединённых Штатах и за границей.
На прощание Адам добавил: мол, мы вас ждём, но если по каким-то причинам… Думал я недолго. Ну а что, текущие дела с «Орфеем» можно доверить тому же Виктору Аскольдовичу, не настолько уж он загружен, чтобы не выкроить время для нашего нового детища. Тем паче Вержбовский сам с большим энтузиазмом ввязался в этот процесс. Всё-таки не бордель какой-нибудь обустраивать, что изначально противоречило его внутренним принципам, а вполне цивильное заведение.
В итоге 2 декабря моя нога в очередной раз ступила на калифорнийскую землю. В руке я держал кожаный портфель с отпечатанным в двух экземплярах сценарием фильма «Банды Нью-Йорка». Из-за отсутствия личной пишущей машинки печатать сценарий я отдал немолодой стенографистке, управившейся за пару дней всего за пятнадцать баксов.
Адам сразу же повёз меня выбирать смокинг для завтрашней вечеринки, заявив, что в обычном костюме на такого рода мероприятия заявляться не принято. Мужчины исключительно в смокингах и бабочках, дамы — в вечерних платьях. Перед показом и после — фуршет. Хм, тоже неплохо.
Я хоть и захватил с собой наличностью три сотни долларов, что по нынешним временам являлось достаточно приличной суммой, но, похоже, не доведётся потратить ни цента. Я оказался на полном пансионе, включая трёхдневное проживание в том самом «Миллениум Билтмор» и взятые напрокат смокинг, брюки и бабочку. На ботинки и сорочку Адам всё же разорился, такие вещи в прокат не выдавали.
Отель поражал роскошью, как и мой номер. Просторный, с дорогим ковром на полу, обставленный изысканной мебелью, с кроватью, способной вместить, наверное, взвод солдат, с ванной, напоминавшей маленький бассейн. Однако уюта я не ощущал. Чтобы не чувствовать себя одиноким в этих хоромах, я включил радио, передававшее какой-то весёлый фокстрот. Сюда бы телевизор, чтобы вечером не скучать, я согласился бы и на какой-нибудь дешёвый сериальчик из моей прежней жизни. Глядишь, всплакнул бы в приступе ностальгии, расчувствовавшись на старости лет.
Кстати, если куда и вкладываться, то именно в телевидение. Сейчас во всём мире эта отрасль находится в зачаточном состоянии, кое-где стоят малюсенькие телеприёмники, передающие чёрно-белую картинку, но уже через десять лет телевизионное вещание наберёт такую силу, что и не остановить!
Я в очередной раз пожалел, что не являюсь полноправным гражданином этих грёбаных Соединённых Штатов. А так мог бы ведь официально создать собственную телекомпанию, да и заводик основать по массовому производству телеприёмников. Читал в местной прессе об экспериментах другого эмигранта, по фамилии Зворыкин. Взял бы его к себе главным инженером. Пусть сидит, телики придумывает. Это ж какая сила по воздействию на умы граждан! Недаром в моё время телевизор называли зомбоящиком.
Хотя, конечно, есть вариант и дальше всё оформлять на Вержбовского, старик, думаю, не откажет. Правда, хватит ли у него силёнок везде успевать? Но тут я могу делать основную часть работы, не особо выпячивая свою персону. Так сказать, стать серым кардиналом.
Ладно, эту тему мы ещё обмозгуем, а пока примерю-ка я ещё разочек смокинг в комплекте со всеми причиндалами. Из установленного в прихожей большого зеркала на меня смотрел вполне приличный джентльмен.
На следующий день я посетил парикмахерскую, где меня побрили и привели в порядок мои патлы, под занавес едва не намазав волосы бриолином. Но я от этой желеобразной хрени категорически отказался. Мы люди простые, нам и смокинга для выпендрёжа за глаза хватит.
В половине седьмого вечера в мой номер постучал Адам, и в его сопровождении я спустился в кинотеатр отеля, представлявший собой кинозал на сто мест и небольшое фойе, где уже толпились гости, среди которых я сразу узнал сценариста Германа Манкевича, помахавшего мне рукой. По фойе деловито сновали официанты с подносами шампанского. Но едва я начал движение в сторону стоявшего у стены длинного стола с закусками, как меня перехватила чета Уорнеров.
— А, Фил, рад тебя видеть! — воскликнул Джек, по-дружески меня обнимая. — Энн, милая, ты уже знакома с мистером Бёрдом? Ну да, ты же видела его, когда в прошлый раз он был у нас дома, рассказывал сюжет о вожде индейского племени… Кстати, Фил, как мне докладывает режиссёр, картина с твоим другом-индейцем, который наотрез отказался от услуг каскадёра, снимается бешеными темпами и, возможно, уже к Рождеству появится в прокате.
— Мне тут мистер Миллер сказал, что вы готовы выплатить мне гонорар, — более чем прозрачно намекнул я.
— Завтра, мой друг, завтра! Сегодня, сами видите, не до этого. Наслаждайтесь выпивкой и закуской, пока есть время, скоро нас пригласят в кинозал.
У стола с закусками меня настиг Манкевич.
— Как вам здесь? — поинтересовался он, оглядываясь по сторонам. — По мне — сборище самовлюблённых идиотов.
— Да вы циник, Герман, — усмехнулся я.
— Ну, я мог бы и промолчать, но шампанское развязало мой язык, — пьяно хохотнул он. — Сегодня тут все три брата Уорнер: Джек, Гарри и Альберт.
