Несколько секунд она смотрела на меня, дергала призрачными пальцами и все-таки прикоснулась ко мне.

Я даже сквозь ткань рубахи ощутил жар, исходящий от призрачной ладони. Маленькие огненные иголочки тут же пронзили кожу до самой кости. Не поморщившись, я прикрыл глаза и постарался поймать границу между мирами.

Мне нужно было не просто показать призраку Светлану, но и сделать так, чтобы внучка не заметила нас. А то хорош бы я был, если девушка заметит молчаливого юношу за окном.

Если Грета права и во мне есть сущность этого мира, то почему бы и не попробовать?

Поэтому я расслабился и позволил Изнанке сделать все самой. Не думая ни о чем, я полностью доверился ей.

Это оказалось совсем непросто. Мы долго блуждали в полумраке, то проваливаясь в алый туман, то появляясь над крышами домов. Я не понимал, как это выглядит со стороны, но витающие вокруг черные вихри надежно скрывали нас от любопытных глаз. Это Вениамин помогал мне по мере своих сил. Не единожды сказал ему слова благодарности, мы продолжили кружить между двумя мирами.

В один момент я вдруг ощутил, что Вероника Павловна уже сама хочет увидеть внучку. Годы одиночества под графитовым небом сыграли свою роль. Сложно представить, что чувствуют другие призраки, которые уже столетиями не покидают черные скалы.

Когда Вероника Павловна начала светиться ровным теплым светом, а боль в моей руке стала отступать, я осознал, что у нас все получилось и мы почти у цели.

И спустя всего несколько минут, мы уже застыли возле красивого особняка с рыжей крышей, утопающего в зелени. Изящные балкончики, белые колонны, портик по последней моде. В окнах я заметил многочисленные цветы в горшках и невесомые занавески, которые так и норовили вылететь из приоткрытых створок.

«Тут она и живет», — мысленно сказал я молчаливому облаку, которым стала душа Вероники Павловны в этом мире.

Она мне не ответила. От нее волнами шло нетерпение и легкие покалывания страха.

Спустившись ниже, на уровень второго этажа, мы, наконец, ее увидели. Светлана, расположившись на широкой софе, играла с маленьким мальчиком в смешном синем кафтане. Недалеко от них с газетой в руках сидел Виталий. А у самых дверей замерла немолодая женщина. На служанку она не была похожа, скорее — няня малыша.

Совершенно умилительная картина.

«Видите, они счастливы», — я обернулся на призрака.

— Стефания, можете идти готовить обед, — Светлана улыбнулась няне. — Если что-то будет нужно, я сама подойду.

Та быстро кивнула и покинула гостиную. Проводив ее взглядом, Юрьева посмотрела на мужа, и меж ее изогнутых бровей пролегла складка.

— Виталь, как думаешь, Софья не обманула нас по поводу того мага? — тихо и немного печально спросила она.

Душа Вероники Павловны затрепетала, и я с трудом разобрал ее шепот: «Я знала! Знала!»

— Солнышко, попытка не пытка, ты же знаешь. Даже если все это неправда, мы должны были проверить. Пока тот сундук стоит в доме, там решительно невозможно находится. Проклятие твоей бабушки пропитало стены до самого основания. Я уже нанимал три строительные бригады! И все они на второй день отказывались даже на крыльцо подниматься.

Я с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться.

— Мы все равно как-то должны сделать там ремонт, дорогой. Это часть истории моей семьи, память в конце концов. Там я провела лучшие годы своей жизни. А сейчас даже фотографии не могу Сашке показать, — она прижала к себе сына. — Все альбомы там остались.

— Давай дождемся ответа. Может быть, есть способ как-то снять это проклятие? Не сносить же здание до основания!

— Может, как только все закончится, сделаем там музей? — Светлана подняла на мужа глаза. — Выставим там историю нашей семьи. Или что-нибудь другое.

— Сейчас он больше похож на музей ужасов, — передернул плечами Виталий. — Ты же знаешь, мне ради тебя никаких денег не жалко. Но этот дом внушает мне какой-то суеверный страх. Только его вижу, как перед глазами смерть Вероники Павловны и ее последние слова.

— Да уж, ужасная смерть. Хорошо, что виновные наказаны. Жаль, только бабушку это не вернет.

— Я все ломаю голову. Она же ненавидела тебя, почему ты так ее любишь?

— Я тоже не понимала этого, пока мама не объяснила. У Вероники Павловны было сложное детство. Родители остались ни с чем и очень много работали, чтобы построить стекольную империю. Ее растили, как крепкого управленца. Да и потом, думаешь, я не знаю, что она тоже меня любила? Конечно, я это не сразу сообразила, а только когда у нас Сашка появился. Для детей всегда хочешь самого лучшего. Стараешься избежать тех ошибок, которые допустил сам. Так и Вероника Павловна. Она желала счастья мне и маме. И делала, как умела.

— Святая ты у меня женщина, дорогая. Сколько вы ссорились, сколько враждовали, а ты все равно очень тепло о ней вспоминаешь.

— Если бы не она, я бы не стала такой, какая я есть сейчас. Я все думаю, как бы она обрадовалась, узнав, что у нее такой чудесный правнук. У него ее глаза.

— Все равно ситуация получилась некрасивая. И как же служанка решилась так поступить?

— Не знаю, Виталь, не знаю. Мы столько раз об этом говорили, даже читали протокол следователя. Да и уже все это давно в прошлом…

Светлана показала сыну смешную рожицу, и тот засмеялся.

Я услышал достаточно. Дернув рукой, в которой засели огненные иголки, мы устремились прочь от дома. Вероника Павловна ни слова мне не сказала, только чуть заметно пульсировала бледно-рыжим светом.

«Переживает» — догадался я.

Постепенно пейзаж от типично городского стал сменяться знакомыми черными скалами и алым туманом.

А еще через полчаса я уже отпустил Веронику Павловну возле деревьев и внимательно на нее посмотрел.

Игра в молчанку длилась долго. Призрак тускло светился оранжевым цветом, опять начал распадаться, скрываясь в тумане. Я не мешал ей обдумывать ситуацию.

Веронику Павловну действительно отравили, только вот не Светлана, а служанка. Я сначала думал, что это даже не яд был, а аллергическая реакция, но разговор в доме Юрьевых все поставил на свои места.

— Вот значит как, — наконец, прошелестела душа. — Спасибо.

— У меня к вам вопрос, — я сел на пыльную землю, — что вас держит на Изнанке?

— Теперь уж и не знаю, — растерянно ответила она.

— Вы очень