Я развернулся на каблуках и вышел из кабинета. Во мне откуда-то появились силы на гнев, который сейчас клокотал в груди и требовал выхода.

Нет, граф определенно что-то скрывал. Осталось выяснить, что именно. А для этого мне действительно нужно переговорить с Виктором Семеновичем.

Найдя Филиппа Петровича, я попросил выделить мне место для медитации. Он сразу же отвел меня в крошечную комнатку с подушками и пушистым ковром.

Едва зайдя, я упал в мягкое море и закрыл глаза, призывая Изнанку явиться мне.

* * *

— Тебя давно не было, сынок. Все в порядке? — спросила Светломира, подплывая ближе ко мне. — Смог что-нибудь узнать про источник и браслет?

— Я хотел задать вам тот же вопрос, — я не смотрел на нее, а искал глазами отца. — Виктор Семенович, ваш средний брат передавал вам привет и слова, что он теперь глава рода.

Призрак графа колыхнулся, налился темно-синим и вдруг резко потерял все краски.

— Что-то он не рад этой новости, — Грета приоткрыла один глаз и посмотрела на нашу троицу. — Болтаться ему, значит, здесь до скончания времен.

— Возможно. Я еще сам не понял, хочу ли брать на себя такие обязанности. Но только вот какое дело: Селиванов шагу не дает ступить, не послав к нам наемных убийц.

— Что? Как? — в один голос зашептались голоса родителей в голове.

— Все живы, все целы, — я махнул рукой, прерывая поток их слов. — Валерий отлеживается, Владимира не задело. Слушайте, дорогой папенька, а подумайте-ка еще раз про браслет. Что-то мне подсказывает, что в этой истории не все так просто.

— Я уже все сказал. Он потерян.

— Подальше положишь, поближе возьмешь, — скривился я. — Владимир сказал, что его спрятали.

— У меня нет сведений по этому поводу. Если он так говорит, значит, так оно и есть.

Вздохнув, я перевел взгляд на Светломиру.

— А вы? Нашли кого-нибудь?

— Мы с твоим отцом спросили несколько душ, знают ли они что-нибудь о браслете. Сведения разрозненные, — она запульсировала серебристо-серыми искрами. — Кто-то говорит, что видел его, а кто-то, что его не спрятали, а украли.

— Дело ясное, что дело темное, — сказал и вдруг одернул себя.

И откуда у меня появилась эта привычка говорить такими фразами? Неужели Марьянин дар шутки со мной шутить вздумал?

— Почему Селиванову нужна сила? — я перевел взгляд на отца.

— Силу хотят все. А уж тем более дармовую.

— Странное у вас понятие о дармовой. Он уже немало потратил на рабочих, чтобы дом разобрать и весь двор перекопать.

— Он нашел браслет?

— С учетом того, что Валерий ни разу не упомянул, что это именно браслет — вряд ли.

— Тогда еще есть надежда! — призрачная рука матери легла на плечо отца.

А эти двое спелись на Изнанке. Вот уж точно, счастье пришло откуда не ждали! Я смотрел на них и видел настоящих родителей, которые переживали за меня и хотели помочь. В своем стиле, конечно, но…

— Расскажите мне, чисто гипотетически, что может дать этот браслет, если в нем действительно заключена сила нашего рода?

— Могущество, — сказал Виктор Семенович.

— Это понятно, но как понять, что у мага много силы?

— О, это и я тебе могу сказать, — Грета соскочила с валуна и тряхнула белыми волосами. — Когда рядом с тобой стоит поистине могущественный человек, вокруг него все звенит. Магия заплетается тугими вихрями так лихо, что можно ее ложкой черпать. Она может как давить на тебя, так и дарить ощущение легкости. Незабываемое впечатление.

— Поэтому маги высших ступеней стараются меньше находиться среди людей, — добавил граф.

— Но есть же заклинания, которые помогают сдерживать все это? — спросил я.

— Конечно, но не заклинания, а артефакты. Это может быть брошь, кольцо, да даже браслет, — подтвердила Грета. — Вот смотри внимательно.

Она отошла от нас и вытащила из кармана расческу, отложила в сторону посох и снова шагнула к нам.

И в этот момент я на своей шкуре почувствовал то, что она имела в виду.

Глава 23

Софья Дружинина сидела в своем будуаре и думала над письмом, которое уже как сорок минут собиралась написать. Но мысли блуждали в ее хорошенькой голове, все время перескакивая с темы на темы.

Впрочем, рука, держащая перо, не дрожала, хотя и была непривычна к письму чернилами. Но это дань традициям, будь она не ладна!

Благополучно перезахоронив старушку, которая ее воспитывала почти десять лет, Софья быстро про нее забыла. Здесь, в столице империи, не принято долго вспоминать умерших. Если, конечно, они не приходят в виде призраков и не хлопают дверьми перед самым носом.

И, как оказалось, даже на такие сущности есть управа. Мыслями Софья снова вернулась к неизвестному ей Виктору Васильеву. Чем больше она собирала сведений о нем, тем сильнее в ней крепла уверенность, что он на самом деле говорит с душами.

Вот только Дружинина никак не могла понять, что за подозрительная активность началась вокруг семьи Васильевых: переход права на землю, исключение из жизни светского общества, а в конце и самоубийство главы рода! Копнув поглубже, Софья без удивления увидела в центре происходящего Селиванова.

Он славился своей жаждой получать все, что захочет. Будь то женщины, вещи или сила. Среди дам ходят слухи, что свою магию Селиванов получил, досуха выжимая других. Дескать, есть особый ритуал, позволяющий это сделать.

Но разговоры к делу не пришьешь, как говорил супруг Софьи. Однако, если знать подлинную историю семьи Селивановых, нет-нет, да можно обнаружить нестыковки по странным скачкам силы.

Так что, судя по всему выходило, что Васильевы — новая жертва этого неприятного во всех отношениях человека.

Софья искренне сочувствовала Виктору, а с другой — Селивановы не та семья, против которой хочется плести интриги. А то можно и с Изнанкой познакомиться поближе и раньше положенного срока.

Дружинина перевела взгляд на белый лист, по которому начала расползаться неопрятная капля чернил. Рука все-таки дрогнула.

Что же выбрать? Помочь или не вмешиваться?

Она отложила перо, встала, прошлась по будуару, жестко сцепив пальцы.

Азарт и желание выделиться среди своих подруг разгорались в груди под жестким корсетом. Чтобы она не выбрала, она уже запустила цепочку