Он выглядел сбитым с толку. Минуту назад он хотел подловить меня на лжи и желании засветиться в обществе, а теперь решительно не понимал, что и думать.

— Так сложились обстоятельства, — пожал я плечами.

— Ты его видел? — вдруг тихо спросил он, с силой сжав подлокотники кресла.

— Брата вашего? Видел. Привет он не передавал.

— А что говорит?

— Касательно какой темы? Хотя он очень мало говорит, толком из него информацию я вытащить не мог. Рассказал про свою смерть, про Селиванова.

— А про источник? — глаза графа блеснули.

— Нет, про него он ничего не знает и даже уверен, что это все сказки.

— Потому что это и есть сказки! — нарочито громко сказал Васильев и зачем-то дернул рукой. — Что еще?

— Владимир Семенович, вы конкретизируйте. Если что, я могу задать ему какой-то вопрос, если вы попросите.

— Спроси у него… — он замолк, забарабанив пальцами по столу. — Впрочем, нет, не надо. А почему он не уходит? Из-за Селиванова? Или подожди! Ты же сказал, что стать главой рода тебе велел отец. Это правда?

— К сожалению. Однако это не значит, что я брошу все и буду бороться с вами за власть. У вас и опыта больше, и средств. Кстати, о них.

— Денег не дам, — машинально ответил он и сам вздрогнул.

Я иронично поднял брови и улыбнулся уголком губ. Видно было, что он не раз и не два повторял эти слова.

— Я не про это. У меня деньги есть. Хотел узнать, почему их нет у Анны Васильевой и детей отца.

— Кого? — не понял меня граф. — А, у Анны. Как-то я совсем про нее забыл. С чего ты взял, что у нее нет денег?

— Отец говорил, что поместье, в котором они живут, требует ремонта. Плюс налоги с деревень идут к вам, а не к ней.

Тут я приврал, ведь семейный юрист сказал, что этот вопрос еще не решили.

— Так, они и не должны к ним идти, — рассеянно ответил граф и внимательно на меня посмотрел. — Они не бедствуют.

— Как глава рода вы обязаны взять их на полное содержание, — как бы невзначай сказал я. — Или обеспечить их комфортное проживание. А судя по вашей реакции, вы даже ни разу про это не вспомнили.

— Этим занимаются юристы. Технически они не голодают. Это все, что мне нужно знать.

Вокруг него сгущались белесые вихри магии, они тревожно дергались, сплетаясь тугими узлами.

Я, не отрываясь, смотрел на них. Это заметил и сам Владимир. Сделал несколько коротких вздохов, уняв потоки магии. Пока он приводил себя в порядок, то постоянно тер рукой предплечье.

— С вами все в порядке? — вежливо спросил я, косо поглядывая на черные вихри в углу кабинета.

— Естественно, — огрызнулся Владимир. — Что я еще должен знать о твоей магии?

Ловко он разговор перевел.

— Конкретнее, Владимир Семенович, конкретнее, — я с трудом сдерживал улыбку.

Внутри бесновались азартные искры, и мне хотелось немного позлить дядю.

— Тут написано, что ты нашел могилы, — терпеливо пояснил Васильев свой вопрос, — и что снял проклятие. Это так?

— Почти. Я общался с умершими, и они сами все делали. Я лишь отправлял нужным людям сведения.

— И как велики твои способности?

— Сложно сказать, — я пожал плечами. — Таких, как я, очень мало, чтобы сравнивать. Вроде говорят, что я хорош в этом деле. А вам тоже найти кого-то нужно?

— Мне? Нет, — его мысли были где-то далеко.

— Я пока не очень разобрался в том, что умею, но если что, зовите. Брату привет передать?

Владимир несколько секунд смотрел на меня, как будто впервые увидел и медленно мотнул головой, мол, не надо.

Пожав в очередной раз плечами, я попрощался и вышел из его кабинета. У меня вдруг появилось уйма вопросов, которые нужно срочно решить.

Если статью увидит Селиванов, то моя жизнь и остальных разом повиснут на волоске.

* * *

— И вот прям взял и показал ей внучку? — недоверчиво спросила Грета, перекатывая в руках свой посох.

— Сам не понял, как это получилось. Поэтому и пришел к тебе с этим вопросом.

— Думаю, я знаю, о чем ты говоришь, — вдруг сказала Светломира. — Это очень похоже на то, как живу я. Дымкой в том мире, призраком в этом.

Я перешел на Изнанку почти сразу же после разговора с Владимиром. Поначалу переживал, что снова загорюсь, но Вениамин обещал присмотреть за мной. Правда, рядом с кроватью я все равно поставил тазик с водой. На всякий случай.

Услышав слова матери, я задумался: а что я могу еще? Этот вопрос я ей и задал. Она ответила не сразу, а долго рассматривала мне, старалась дотронуться до меня, но я все время отступал.

— Не вертись, — укоризненно сказала она. — Хочу удостовериться.

— Ты видишь мою силу?

— Чувствую. Ты же мой сын, как никак! — она всплеснула руками.

Я послушно замер. Едва ее призрачные руки дотронулись до меня, и я ощутил лишь слабые отголоски привычной боли, вслед за которыми пришла лишь теплота.

— Что-то не так? — спросила она, увидев мое выражение лица. — Тебе плохо?

— Нет, совсем нет. Просто странно все это ощущать.

— Я стараюсь делать все аккуратно, — она отступила, и мне впервые захотелось, чтобы она вернулась. — Каналы вывернуты, запутаны, перекручены. Давно я такого не видела. Что же с тобой случилось, мой мальчик?

Я обвел глазами стоящие вдалеке души, наполовину скрытые туманом, и ничего не ответил.

— Не волнуйся, я все поправлю. Не сразу, но обязательно, — добавила она и погладила меня по руке.

Я не отстранился. Ее прикосновения отозвались в душе нежностью.

— Не знаю, что мне делать дальше, — выдохнул я, наконец. — Из-за этой статьи Селиванов может обрушить на нас всю свою мощь, просто боясь, что я могу узнать что-то не то.

— К примеру, что? — подняла голову Грета. — Какие у него грешки?

— Да откуда ж мне знать!

— То есть ты даже не интересовался⁈ — она возмущенно стукнула посохом о землю. — И никто из вас ему этого не посоветовал⁈

Получив в ответ изумленные взгляды,