– Тогда возвращай золотом? – потребовал сурово Сафронов. – Ты же пообещал купить в столице золото и привезти мне!

– К сожалению, дело до покупки золота не дошло, дражайший Иван Ильич, – изобразив скорбную мину, посетовал Лопырёв. – Я всё до копеечки потратил на вызволение Андрона из заточения. Уж не взыщи…

– Из чего я делаю вывод, что ты меня бессовестным образом обокрал, скотина? – закричал, багровея, Сафронов. – Ты загнал меня в долги перед старцем, а сам остался в стороне?

– Да кто же знал, что так всё получится, Иван Ильич? – заёрзал в кресле и захныкал Лопырёв. – Мне же Агафья сказала только пятьдесят тысяч отдать, а с меня все двести пятьдесят потребовали. Вот и пришлось выложить всё до копеечки, а куда было деваться?

– Скажи-ка мне, Гаврила, а почему я должен был платить за «вызволение» Андрона? – сложив перед собой руки, подался вперёд Сафронов. – Он мне эти деньги всучил для покупки золота, да ещё немалый процент пририсовал. Или не так это было?

– Ну… – не зная, что сказать, Лопырёв лишь развёл руками.

– И договор меня подписать обманом заставили, опоив прежде чем-то, верно? – сжал кулаки Сафронов.

– А вот этого я не знаю, – поспешил откреститься от очевидного Лопырёв. – То, что ты подписывал бумаги, я видел собственными глазами, а вот чтобы тебя чем-то опаивали, не видал, ей-богу!

– Согласно условиям договора я обязан вернуть Андрону всю сумму золотом, включая и проценты, – сузил глаза Сафронов. – А как будет учитываться та сумма, которую ты взял у меня из хлыстовской казны и заплатил за освобождение старца?

– Н-не могу знать, – занервничал Лопырёв. – Я же кто во всём этом? Мелкая сошка. Мне было велено так сделать, вот я и сделал.

– Тогда, может, ты мне заплатишь недостающую сумму, Гавриил Семёнович? – осклабился Сафронов.

– Я? – ужаснулся Лопырёв. – А чем? Я же беден как церковная мышь, Иван Ильич?

– Не знаешь чем? – откинулся на спинку стула Сафронов. – Тогда я подскажу тебе, Гаврила. У тебя магазины есть, товара тоже немало. Если передашь мне всё, что имеешь, то будем считать долг твой погашенным.

– Долг? – приторно улыбнулся Лопырёв. – О каком ещё долге вякаешь, Ивашка? Если я тебе что-то должен, то расписку или векселя предъявляй. Ты мне денежки дал под честное слово, а я уже забыл, что оно значит.

– Вот, значит, как ты закудахтал, Гаврила, – проговорил Сафронов, выдвигая ящик стола, доставая револьвер и щёлкая курком.

При виде оружия у Лопырёва вытянулось лицо и задрожали руки.

– Так вот, Гаврила, – продолжил Сафронов. – Или ты находишь деньги и возвращаешь мне сполна всю взятую тобой сумму, или из моего дома ты никогда больше не выйдешь. Я думаю, что поступаю справедливо с тобой, вором, лжецом и жалким пакостником.

– Помилосердствуй, Иван Ильич! – падая на колени, заскулил Лопырёв. – Грех большой на душу примешь, совершив смертоубийство?

– Со своими грехами я сам как-нибудь разберусь, – усмехнулся Сафронов. – А сейчас жду от тебя ответа, мерзавец, что выбираешь – возврат взятых тобой денег или смерть?

– Иван Ильич, миленький, не губи! – скрестив на груди руки, слёзно запричитал Лопырёв. – Я ж не по своей воле. Я ж…

– Рассказывай всё как есть, Гаврила, и не серди меня! – хмуря лоб, потребовал Сафронов. – Кто задумал меня в кабалу долговую загнать – Андрон или вы оба?

– Старец, кто же ещё, – вытирая слёзы, пролепетал Лопырёв. – И другие купцы, коих ты на радениях наблюдал, тоже в кабале у Андрона.

– Вот как значится, – задумался Сафронов. – А для чего он всё это делает?

– А как же ему жить припеваючи и корабль свой содержать? – увидев, что Сафронов положил пистолет на стол, воспрял духом Лопырёв. – На всё денежки надо, и немалые. Андрон сам из купцов выходец и очень хорошо дела вести умеет.

– А для чего он с нами такие дела проделывает? – поинтересовался Сафронов.

– А для того, чтобы денежки с вас тянуть на нужды свои, – вздохнув, признался Лопырёв. – Вот он дал тебе мильён деньгами бумажными, а возвернуть ты ему должен эти денежки уже золотом с процентом немалым впридачу. Кто в выигрыше? Правильно, он. А кто в проигрыше? Правильно, ты!

– Понятно, откажись я тот договор кабальный исполнять, он меня по миру пустит, – ухмыльнулся Сафронов и кивнул всё ещё стоявшему на коленях Лопырёву на кресло. – А как поступают другие купцы, им закабалённые?

Гавриил Семёнович с минуту подумал и заговорил:

– Вот ты подписал договор вернуть всю сумму Андрону сполна, золотом, с процентами, да ещё по первому требованию старца. Исполнить это требование ты не сможешь, так ведь?

– Ну, допустим? – заинтересовался Сафронов.

– Тогда старец делает следующий ход, – продолжил Лопырёв, – он предлагает тебе другой договор, согласно которому ты возвращаешь ему тот самый мильён, а вот проценты выплачиваешь. А это половина твоего месячного дохода. Вот она, кабала, Ивашка. Ты платишь-платишь, а должок всё не тает и не тает.

– Забавно получается, я попал в компанию оболваненных и буду вместе с ними содержать на плаву корабль хлыстов? – недоверчиво покачал головой Сафронов.

– Всё так, всё так, Ивашка, – закивал Лопырёв. – И тебе не выбраться из этого круга замкнутого. А у Андрона на всех нас имеются крепкие рычаги.

– Хорошо, а теперь просвети мою голову ещё вот в чём, Гаврила, – сузил глаза Сафронов. – А почему Андрон всем давал миллион купюрами, а возврат золотом просил? В чём тут подвох, Гаврила?

– Трудно до тебя доходит, Иван Ильич, ох, трудно, – усмехнулся Лопырёв. – Старец деньги бумажные давал, а возврата золотом и бриллиантами требовал, чтобы в мышеловку нас затянуть. Казалось бы, так можно для себя хорошо заработать и долг с процентами вернуть. Но не тут-то было. Дав деньги, он встречался с дружком своим, жидом Давидиком, и называл ему твои имя и фамилию. Давидик другим ювелирам трезвонил и, когда ты шёл у них золото скупать, они специально цены увеличивали.

– Но я мог и в другой город за покупками съездить! – вскинул в недоумении брови Сафронов.

– Я бы старцу о том сообщил, – вздохнул виновато Лопырёв. – А он бы с Давидиком побеседовал.

– Ладно, я тебя понял, говнюк, – процедил презрительно сквозь зубы Сафронов. – А теперь переходи с кресла на стул перед моим столом, живо!

Не ожидавший такого требования Лопырёв замялся. Со страхом глядя на лежащий на столе пистолет, он замер в ожидании.

– Вот тебе бумага, перо и чернила, – положил перед ним лист бумаги, перо и чернильницу Сафронов. – Готовься, писать будешь.

– Писать? – вскинул брови Лопырёв. – А чего писать, Иван Ильич?

– Расписку, что взял у меня для старца Андрона двести