Украдкой наблюдавшая за ним Агафья в конце концов не выдержала:

– Ну, чего ты маешься, как неприкаянный, батюшка? Или гостей в рясах поджидаешь?

– Я уже не знаю, каких гостей ждать – или в рясах, или в мундирах жандармских, – огрызнулся Андрон. – Муторно у меня на душе, Агафья. Предчувствие хреновое нутро гложет.

– А ты расслабься и угомонись, – рассудительно посоветовала богородица. – Втемяшь в свою головушку, что всё ладненько сложилось. Девок больше нет, а вместе с ними исчезли все недомолвки и сомнения.

– Это для тебя исчезли, а для меня они как раз добавились, – нахмурился Андрон.

– Ты всё боишься, будто кто-то подглядел за вами, когда вы с Саввой девок на скотомогильнике закапывали? – ухмыльнулась Агафья.

– Да, боюсь, – не стал отрицать очевидного Андрон. – А ещё я боюсь, что за нами подглядывал этот, как его, Силашка Звонарёв. Он вполне мог развернуться по дороге и к скотомогильнику незаметно подкатить.

– Мог, но не подкатил, – вздохнула Агафья. – Иначе уже вся округа гудела б о злодеянии неслыханном, если бы Силантий за вами следил. Он бы тогда девок мёртвых выкопал и бучу поднял.

– А если он девок выкопал, а бучу не поднял? – поморщился Андрон. – Может быть, у него какие-то другие мысли в башке созрели?

– У тебя что, есть причины эдак думать? – насторожилась Агафья.

– И есть и нет одновременно, – пожимая плечами, ответил Андрон. – При встрече я его на разговор сюда пригласил. Он обещал и ещё вчерась явиться должен был. А ведь не приходил. К чему бы это?

– Мало ли к чему, – поморщилась Агафья. – Он ведь шальной весь. У него десять пятниц на неделе, никак не меньше.

– И девок мы поспешили на тот свет спровадить, – с досадой высказался Андрон. – Надо было отвезти их на скит дальний, там и поселить бессрочно. И попы с жандармами дотуда ни в жизнь бы не добрались.

– Не казни себя, Андрон, и не майся, – покосилась на него Агафья. – Некогда тогда думать было. Что сделано, то сделано, и назад ничего не возвернёшь. И девок не жалей, знать судьба их такая.

– Всё одно поспешили мы, – высказался Андрон настырно. – Их в скиту не нашли б. Никто не знает, где он, ни власть церковная, ни власть государственная. Вот только Савва беспокоит меня. Я уж запугал его до чёртиков, но… Возьмёт и ляпнет где-нибудь о том, чему участником был, и туго нам придётся.

– Ты посылал его давеча могилу девок поглядеть, – вдруг вспомнила Агафья. – Так что, он ездил туда или нет?

– Ездил, – буркнул Андрон. – Как вернулся, сказал, что всё в порядке там. И захоронение, и холмик над ним никем не тронутые.

– Вот видишь, всё хорошо покуда и нечего изводить себя попусту, – уцепилась за «добрую весть» Агафья. – А Савву в скит отправь, пусть живёт себе там и на глазах покуда со своим длинным языком не маячит.

– Думал я об этом, но решиться никак не могу, – засомневался Андрон. – Савва бестолковый, со скудным умишком, но с хозяйством нашим справно управляется. А скит… Там сейчас есть кому управляться. – Он исподлобья глянул на Агафью: – А ты… Ты приготовь в узлы кое-какие вещички. Вдруг беда постучится в ворота и нам самим придётся в скиту прятаться.

Стук в дверь заставил Андрона и Агафью отвлечься от разговора и недоумённо переглянуться.

– Кто там скребётся, заходи? – крикнул старец громко. – Мы завсегда привечаем людей хороших.

Дверь открылась, и вошла Пистемея Котова. Она поклонилась в пояс старцу, затем Агафье и сообщила:

– Там барин в коляске приехал, просится с вами повидаться, кормчий.

– Раз приехал, пусть заходит, а не приглашения ждёт, – сказал Андрон, вздохнув облегчённо. – Двери нашего корабля всегда и для всех настежь распахнуты.

Девушка вышла, а старец поспешил к окну.

– Надо же, купец Сафронов не ко времени пожаловал, – прошептал он. – Не вчера и не завтра, а именно сейчас, гнида тифозная.

– А что за чемоданы у него в руках? – глядя в другое окно, удивилась Агафья. – Уж не наши ли?

– Наши, чьи же ещё, – высказался Андрон раздражённо. – Видать, он решительно настроен и говорить с ним сурьёзно придётся.

– А мне как быть? – насторожилась Агафья. – Уйти или здесь, в горнице, остаться?

– За печь ступай и затаись там, – распорядился Андрон, направляясь к двери. – Мало ли чего, а вдруг мне мнение твоё после разговора с ним послушать понадобится.

3

Хозяин ювелирной лавки Давид Соломонович Плешнер, невысокий лысоватый плотный мужчина лет пятидесяти, льстиво улыбался молодой симпатичной покупательнице, стоявшей у прилавка. Она отвела подальше руку с колечком на пальце, любуясь симпатичным изделием.

– Это колечко стоит двести пятьдесят рублей, барышня, – объявил со слащавой улыбкой Плешнер. – Вы только посмотрите, какая великолепная тонкая работа! Оно восхитительно украшает ваш изящный пальчик. Если мне не верите, то пожалуйста, решайте сами.

– Очень красивое колечко, и оно мне очень нравится, – согласилась с ним покупательница, мило улыбнувшись. – Вот только я должна попросить эту сумму у папы. Вы не отложите колечко, пока я съезжу домой?

– Конечно, отложу, барышня! – ещё шире улыбнулся Плешнер. – С вашего позволения я уберу колечко в коробочку, а коробочку с прилавка. И оно будет ждать вас, гм-м-м… Скажем два часа? Вам хватит этого времени, чтобы съездить за деньгами?

Над дверью зазвонил колокольчик, оповестив хозяина лавки о визите ещё одного покупателя. Он поморщился, увидев входящего купца Сафронова.

– Моё вам почтение, Иван Ильич, – с кислой миной «поприветствовал» его Плешнер. – Вы за покупками или справиться о ценах на изделия?

– Пока ещё не знаю, – улыбнулся Сафронов. – Ехал мимо и дай, думаю, зайду. Или вы не рады меня видеть, господин ювелир?

– Как это не рад? – заюлил Плешнер, быстро убирая коробочку с колечком под прилавок. – Я всегда рад покупателям, Иван Ильич! Надеюсь, что сегодня вы у меня чего-нибудь обязательно купите.

– Надеюсь, очень надеюсь, Давид Соломонович, – протянул для пожатия руку Сафронов. – А ещё я надеюсь, что ты предложишь мне сегодня что-нибудь стоящее и не очень дорогое.

– Да разве на вас угодишь, Иван Ильич? – недовольно высказался Плешнер. – Вам что не предложишь, всё дорого кажется.

– Когда мне что-то кажется, я крещусь, уважаемый Давид Соломонович, – поддел его Сафронов. – Интересно, ваши изделия кто-то покупает в Самаре по таким-то ценам?

– Да ведь не только у меня, Иван Ильич, – посетовал с несчастным видом Плешнер. – У других ювелиров тоже цены не ниже. Дела наши сами знаете, всё из рук вон плохо. Сейчас людей интересуют не ювелирные изделия, а митинги и забастовки. Что