оправиться после потери дочери. Само его тело словно сопротивлялось жизни. Суставы начали болеть, так что по утрам все труднее было выбираться из постели. Он знал, что стареет, и всем своим существом чувствовал, что не в состоянии вновь исполнить роль отца. И тем не менее он должен им стать. Ради Сумико.

Ёси вышел в холл, подхватил оставленный возле двери небольшой чемоданчик и отправился в спальню распаковывать вещи. Он проведет здесь несколько дней, а потом отправится за внучкой. Ханна увезла Суми к своим родственникам, подальше от Токио и от всего этого ужаса. Но теперь им хорошо бы побыть вместе в их доме, в Симоде. Пока же он попытается отдохнуть и найти хоть немного мира в собственной душе. Если ночами его будет мучить бессонница, он станет слушать шум прибоя и шелест леса на склоне холма.

В морозилке лежал кусок белой соленой рыбы. Ёси достал его и оставил оттаивать на кухонном столе, а сам засыпал в пароварку чашку риса. Он разожжет печь в гостиной и съест свой ужин перед огнем. Хотя стояла весна, ночи все еще были холодными, небо затянули низкие серые тучи, и даже лунному свету не удавалось пробиться сквозь эту завесу.

Дождавшись, когда закипит чайник, Ёси залил кипятком глиняный заварочный чайничек, чтобы согреть его. Затем приготовил на пару рыбу и сделал к ней легкий соевый соус, добавив в него ми-рина[107] и зеленый лук. Самое простое блюдо. Отец Ёси всегда готовил его, когда мать уезжала и они с сыном оставались вдвоем — взрослые мужчины, способные позаботиться о себе. Когда Сумико подрастет, Еси непременно научит ее готовить белую рыбу под соевым соусом.

Он перешел в гостиную. Порывшись в дровяной корзине, выбрал яблоневые поленья. Загрузил их в печь вместе с лучиной и скомканной бумагой и разжег огонь. Еси сидел в гостиной далеко за полночь, сжимая в руках чашку с чаем. Отыскав в кладовой старый радиоприемник отца, он поставил его на столик рядом с креслом, в котором устроился. Некоторое время Ёси сражался с настройкой, безрезультатно шаря по частотам, и удивлялся, как его родители обходились такой техникой во время войны. Наконец, когда из динамиков послышались вступительные ноты Элгара[108], Ёси откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и погрузился в воспоминания.

Ёси приехал в Симоду, чтобы обдумать, как жить дальше, как воспитывать Сумико. Ему нужно побыть одному. Но горе Ёси слишком велико, рана еще слишком свежа, дом без Суми кажется пустым и холодным. Пустота дома словно отражает пустоту его жизни. Кто он? Еще один потерпевший поражение старик. Наверное, им с Сумико следует больше времени проводить вместе, здесь, в Симоде. Ёси расскажет внучке о ее предках, и о том, каким образом дом достался им, и почему так важно сохранить его для семьи. Они могли бы и вовсе переехать сюда. Ёси продаст свою юридическую практику и посвятит все оставшееся время внучке. Он построит для нее такую жизнь, какую хотел для Рины. Здесь Сумико будет в безопасности.

Наверху в портфеле лежат документы, которые он намеревался переслать прокурору, ведущему дело Каитаро Накамуры. Ёси сожжет их. Он забудет, что сделал этот человек, какую боль причинил ему. Ради Сумико.

На следующее утро, когда взошло солнце, Ёси почувствовал, что энергия понемногу возвращается к нему. Перед завтраком он позвонил своему секретарю в Токио. Мысли о новой жизни, которую он начнет в Симоде, давали ощущение цели и смысла, чтобы преодолеть навалившееся на него горе.

Затем Ёси отправился на рынок и потратил немало времени, бродя между прилавками, пока не отыскал подходящий кусок палтуса. Кусок был столь великолепен, что он даже не стал торговаться с продавцом. Вернувшись домой, Ёси разделал рыбу, достал специи, ароматные травы и цедру юдзу, которые понадобятся для соуса. Возясь на кухне, он вдруг поймал себя на странном ускользающем чувстве, будто какая-то часть его юности вернулась. Сейчас Ёси приготовит хороший ужин и спокойно подумает о своем будущем.

Днем он ходил по дому с блокнотом и карандашом в руках. Осматривая комнаты, Ёси прикидывал, что нужно починить, а что перестроить, если они с внучкой переедут сюда. Во-первых, расширить веранду, чтобы можно было готовить барбекю. Затем непременно отремонтировать комнату Суми, добавить книжные полки и письменный стол, чтобы девочка могла заниматься.

За столовой находилась небольшая комната, которая использовалась как кладовка, там хранились поломанные стулья, инструменты и поношенная обувь для работы в саду. Комната выходила окнами на лужайку, которая спускалась к морю, но оставалась необустроенной. В отличие от гостиной там не было раздвижных стеклянных дверей, а через рассохшуюся оконную раму сочилась вода. На полу под подоконником виднелись влажные пятна. В углу напротив окна стоял тяжелый старинный сундук. Рина любила сидеть на нем, когда ей хотелось побыть одной. Ёси решил, что здесь можно устроить нечто вроде игровой для Суми.

Он отложил блокнот и подошел к сундуку. За долгие годы в сундуке скопилась масса разных вещей: старые игрушки Суми, потрепанные журналы, соломенная шляпа и шлепанцы, в которых Рина спускалась с дочкой на пляж. Нужно все это убрать. Некоторое время Ёси с глухим отчаянием смотрел на крышку сундука, не решаясь поднять ее. Внутри лежат вещи Рины, к которым она прикасалась, которые любила надевать, а потом небрежно бросала сюда, уверенная, что в любой момент может снова достать их.

Он поднял крышку и сразу почувствовал затхлый запах. Наваленные стопками журналы отсырели, страницы покрылись плесневыми пятнами. Ёси нашел большой пластиковый пакет для мусора и начал перекладывать в него журналы. Однако их оказалось гораздо меньше, чем предполагал Ёси. Вероятно, прошлой осенью Рина сама выкинула часть старья. На дне Ёси обнаружил два толстых иллюстрированных альбома по архитектуре, которые они с Риной давным-давно купили в Атами. Тогда у них впервые возникла идея перестроить и хорошенько отремонтировать дом. Еси хотел было отложить книги в сторону и вернуться к журналам, но заметил, что цветная суперобложка на одном из альбомов соскользнула, обнажив черный матерчатый переплет. Ёси раскрыл книгу, чтобы поправить обложку. То, что он увидел внутри, заставило его позабыть обо всем остальном. Между первой страницей и переплетом лежал конверт, запечатанный любимой наклейкой Рины — журавлем с красной короной на голове.

Ёси трясущимися руками взял конверт и разорвал наклейку, поддев ее ногтем. Внутри не было ни письма, ни даже коротенькой записки, лишь картонный квадратик полароидного снимка. Ёси подумал, что фотография сделана много лет назад, — Рина выглядела очень молодо и буквально светилась