это - принятие желаемого за действительное, которое игнорирует реальность. Лютер был революционером. Его концепция церкви фактически отменяла христианские традиции на протяжении пятнадцати веков и понимание себя самой церковью. Его заявление о том, что папа, духовенство и все права и владения церкви - по определению ничтожны и бесполезны, греховны и вредоносны, на этом не закончилось: он также осудил сам порядок, который за тысячу лет сформировал вселенский дом, в котором Бог, святые, люди и звери жили под одной крышей. Для этого радикального сына радикальной августинской и немецкой мистики существовал лишь один вопрос: отношение души к непостижимому Богу, который есть гнев, огонь, вулкан, ужасающая ярость и который снисходит - с непостижимой готовностью! - чтобы уничтожить греховность злых людей. В бурные годы своей молодости Лютер был анархистом и нигилистом -религиозным анархистом и нигилистом. Он отбрасывал все светские и церковные институты. Но позднее он пришел в ужас, когда его радикально настроенные друзья углубились в его религиозную революцию и сделали из этого общественные и политические выводы. Эту вторую революцию Лютер отверг.

Доктор Мартин Лютер, монах (он всегда был монахом в душе) и преподаватель, отдавал отчаявшихся людей, которых презирал, в руки князей для «наказания». Он не любил вести диалоги и дискуссии, не стремился к спорам ни с баптистами, ни c энтузиастами, ни с инакомыслящими швейцарскими богословами (Цвингли и другие), ни с соотечественниками-немцами, такими как радикально настроенный Мюнцер или сторонник спиритуалистического направления Себастьян Франк. Немецкие князья стали выразителями немецкого протестантизма. Их власть и влияние росли, так как к их владениям и власти прибавлялись владения и властные полномочия, отнятые у церкви.

Независимые конгрегации, порожденные Реформацией, вскоре были взяты под крыло князьями и приписаны к региональным церквям под их контролем. Они назначали своих собственных церковных представителей для надзора за церковными выборами и дисциплиной - людей, которым они дали образование в своих собственных университетах и школах, в которых преподавателями были сторонники Реформации, получившие подготовку в гуманитарных и юридической науках.

При первом своем взрыве Реформация уже разрушила старые образы и формы, старые интеллектуальные и церковные структуры и ордены. Анабаптистский режим, установленный в Мюнстере в 1535 г., был первым из многочисленных пролетарских революционных бунтов, которые разразились в западной части империи и Нидерландах. При жизни Карла против него не поднимались политические бунты в Нидерландах, несмотря на растущие политические трудности, которые приходилось переживать многим людям; радикальная революция началась там лишь в 1566 г. с иконоборческого бунта. Но, несомненно, зачинщиком был Лютер - революционер, который камня на камне не оставил от уничтожаемого им Великого Порядка, как большая пушка, которая разрушила «обнесенную стеной церковь» и привела к краху старую Священную Римскую империю. Любой, кто ставит это под сомнение, пусть внимательно прочитает листовки, памфлеты и гравюры на дереве, вдохновленные немецкой революцией Лютера, не говоря уже о произведениях Лютера, направленных против папы, и его многочисленных открытых обвинений крестьян, простого народа, молодежи, баптистов, энтузиастов (или эвхитов), папалистов и дьявола, в том числе в человеческом облике.

Однако у немецкого протестантизма есть и другая, конструктивная, сторона. Здесь ведущей фигурой является Меланхтон, который на всю свою жизнь сохранил привязанность к Эразму Роттердамскому (громогласно осужденному Лютером как человек недостаточно набожный). Во главе с Меланхтоном группа богословов, получивших образование в школах и университетах протестантских князей, усердно собирала воедино обломки и использовала их как основу для постройки лютеранского схоластицизма, лютеранской догмы, лютеранской доктрины церкви и лютеранской церковной дисциплины. Эти реформаторы пользовались защитой протестантских князей, которые боялись хаоса, который возникал в результате борьбы всех со всеми, и поэтому были готовы достичь политического компромисса с императором. Они сознавали опасность, которая таилась за растущими требованиями некоторых видных деятелей, и точно так же боялись возможности революции внизу. Очень немногие - и они находились среди самых горячих первых учеников Лютера - понимали, что Реформация произвела долговременную революцию.

Карл V столкнулся с неразрешимой проблемой, поскольку крупные конфликты, как правило, не дают возможности своего «разрешения». Несмотря на большую готовность с обеих сторон, пропасть между католицизмом и протестантизмом до сих пор остается непреодолимой, потому что каждая сторона начинает с совершенно различных допущений.

То, как Карлу V не удалось «разрулить» этот неразрешимый конфликт, делает его одной из величайших фигур в мировой истории. Его неудача имела трагические последствия и для католицизма, и для протестантизма, но также и некоторые очень полезные результаты. Без Карла V «немыслим» Трентский собор, который стал событием всемирного значения: двое ученых совершенно разного происхождения - Якоб Буркхардт (гуманист и либеральный протестант, позднее нехристианин) и Хуберт Джедин (иезуит) - здесь пришли к согласию. В ходе переговоров, которые неоднократно прерывались, богословы императора добились уважения своих немецких оппонентов-протестантов, которые, в свою очередь, в этих религиозных диалогах обрели выдержку и самодисциплину, что сделало возможным развитие протестантского корпуса и его интеграцию в империю.

Человеком, который потратил свою жизнь на то, чтобы наводить мосты и инициировать переговоры между двумя враждующими лагерями, был Эразм Роттердамский, которого за его старания в равной степени жестким нападкам подвергали и Лютер, и римские католические священники и богословы. Как он сам выразился, «моя судьба - быть побитым камнями с обеих сторон». В сражениях с целью сохранить империю и добиться реформы католической церкви Карл сталкивался с четырьмя врагами: папством, немецкими князьями-протестантами, королем Франции и воинственной религиозно-политической католической партией. В критические моменты все четыре врага были против него одновременно.

Карл V, самый католический император, которого когда-либо видел мир, нашел в папах римских самых грозных противников. Однако сначала ситуация была многообещающей. Сын ремесленника Адриан Дедел Флоризон был протеже его тети Маргариты Австрийской - правительницы Нидерландов, которая была выдающейся, прекрасно образованной женщиной (она писала стихи на французском языке и говорила на латыни и испанском языке). Она открыла в молодом человеке таланты, сделала его придворным проповедником в Мехелене и назначила его вице-канцлером и учителем юного Карла V. Адриан, гуманист школы devotio moderna, стремился работать во имя достижения мира, примирения в Европе и реформы церкви. Карл уже добился для Адриана чина кардинала, прежде чем провести его через выборы уже папой Адрианом VI. По достигнутым результатам его короткое пребывание на посту понтифика (с 9 января 1522 г. по 14 августа 1523 г.) можно сравнить лишь с правлением Иоанна XXIII. Он сократил штат папского двора, начал реформу курии и отправил своего легата Кьерагати на Нюрнбергский рейхстаг, чтобы признать вину Римской церкви: «Мы все грешили, и грех начинается с главы церкви...» Это «несвоевременное» признание