Что ж… Этот бой опять выиграл Ладомолиус. Обидно, но приятно — как целуется, зараза! Самое приятное, что в следующий раз она осуществит его мечту и сама поцелует… Обязательно поцелует перед тем, как втоптать в грязь! Немного ждать осталось — главное, чтобы план с Тенями не провалился и все остались живы, а уж потом…

Вытерев насухо лицо, Ирисия вышла из умывальни и приказала слугам позвать Советника Безопасности. Тот явился, как и обещал, очень быстро. Внимательно посмотрев на эканганду, Соггерт осторожно спросил:

— Ты плакала?

— Нет. Просто нос заложен и глаза слезятся. Кажется, заболеваю. Пригласите потом ко мне франга, пока совсем худо не стало. Дел много и разлёживаться некогда, — соврала она.

— Нехорошо… Поправляйся и больше по утренней прохладе никуда не выезжай. Насколько удался разговор с Ладомолиусом?

— Уверена, что поверил про отца и теперь, точно, передаст информацию бесцветным о его личном участии. С этой стороны обезопасились на случай двойного предательства Ликкарта. Да! У него же теперь кто-то из ваших работает? Есть смысл дать команду, чтобы ликвидировали, если предал и сбежать надумает.

— Уже. Не волнуйся, девочка! Его опекают со всех сторон — никуда он от тебя не денется.

— От меня? От нас!

— Как скажете, эканганда, как скажете! — хитро подмигнул безопасник. — И не облизывайте так губы, словно недавно целовались.

— Я… Они просто пересохли! Очень неважно себя чувствую… Очень! Срочно зовите франга, Хирг его загрызи!

Дядюшка Соггерт ушёл, а Ирисия ещё долго ловила себя на том, что действительно облизывает губы, пытаясь вспомнить вкус поцелуя. Да… Здесь ни одна пилюля лекаря не поможет… Палача звать надо, чтобы отсёк дурную голову!

35. Воссоединение семьи

Вкус её губ… Нежных, влажных, горячих и таких волшебных. Если бы Ирисия поцеловала вот так сама и о чём-то попросила — хоть луны с неба достать, согласился бы и полез на самую высокую крышу. Но она лишь отскочила, как от прокажённого, словно боялась заразиться. Не судьба… Понимаю теперь, что в ней столько ненависти и брезгливости ко мне, что как ни пытайся, ничего не изменить. Встретить бы того прошлого Ликкарта и морду ему разбить! Изувечить жестоко! Ублюдок сломал всё, до чего смог дотянуться!

С этими мрачными мыслями и приехал к себе домой. Выйдя из кареты, грустно потрепал Пирата, который чуть ли не из шкурки выпрыгивал, виляя хвостом от радости, что хозяин явился. Вот до чего же верный пёс! Такую бы душу да всем людям!

— Лицо такое, будто бы песок ел, нос ниже подбородка, а плечи до зада опущены, — прокомментировала Литария мой внешний вид. — Тебе чего, сын, голым по дворцу скакать запретили и ты расстроился? Какие негодяи, право слово!

— Нет, мам, — грустно улыбнулся в ответ на её шутливый вопрос. — Эканганду запретили целовать.

— А ты спрашивал?

— Зачем? Сам полез сдуру. Даже получилось.

— Ох… Лучше бы голым по дворцу… — выдохнула Литария. — Отречься от тебя, что ли? Пока не поздно. А? Как думаешь, спасёт это остальных Ладомолиусов от гнева Тойбрела, когда он узнает про твою выходку?

— Тоже вариант, — отвечаю ей на полном серьёзе. — Слишком много опасных проблем вокруг непутёвого сына вертится, и сама видишь, что усугубляю. Не хочу, но как-то само получается.

— Как повела себя Ирисия, Ликк? — проигнорировала она мои слова.

— Отскочила козой горной и обругала.

— Это понятно — хорошо хоть морду не расцарапала. На поцелуй ответила или что?

— Ну… Мне показалось, что на миг она была со мной, но так легко выдать желаемое за действительное. Не понял!

— Знаешь что, сынок… — мама подошла и, развернув меня за плечи, посмотрела в глаза без тени улыбки. — Сейчас дам совет, который давать не хочу, так как боюсь, что послушаешься. Представится ещё подобный случай… повтори! Повтори и пойми! Слова врут легко, а чувства не спрячешь. Может, и она тебя поймёт. Когда-то в молодости за мной ухаживали одновременно два шикарных молодых человека: твой отец и…

— Присмер Жанир. Я знаю.

— Вот значит как… Болтун он, а не присмер! Похлеще твоего Патлока! Ну да и Хирг с ним! Вертихвосткой я была ещё той. То в одного из них влюблялась, то в другого, с удовольствием мороча головы обоим ухажёрам. А потом однажды поцеловала Венцима и вдруг отчётливо поняла, что не хочу прекращать этот поцелуй. Сколько уже лет прошло и былые страсти поутихли, но иногда мы снова становимся теми, кто готов отдать всё за прикосновение губ любимого человека.

— Да? И на каком же поцелуе пришло это понимание? — с лёгкой ехидцей в голосе, спрашиваю у неё.

— Считать только Венцима или Жанира тоже? Нет! Лучше только Венцима буду, чтобы плохому тебя не учить. А… Не помню! Я же говорю, что вертихвосткой была!

— Так вот, в кого я такой! — смеюсь от такого признания, забыв свои горести.

— Естественно! А ты думал в кангана?

— Был и такой вариант?

— Что ты! Миралия бы за него голову открутила! Да и не посмела бы я в их отношения влезать — там такая любовь была…

— У кого любовь? — поинтересовалась входящая Сарния, услышав последнюю фразу.

— У нашего предка, дочь! У Кралита Ладомолиуса к Вертунгу!

— Мааам… Ну я серьёзно! Интересно же, а вы опять секреты разводите.

— Ладно. Ликк говорит, что взрослая уже, хотя ему верить… Он целовался с экангандой.

— Да перестаньте уже надо мной издеваться! — разозлилась Сарния. — Один раз пошутили и хватит! Уже несмешно.

— Сейчас снова хохотать начнёшь! Действительно, полез к ней и поцеловал против воли!

— Ликк… Ты идиот? — округлив глаза произнесла сестрёнка.

— Идиот он! Самый натуральный! Постоянно ему про это говорю, а братец твой всё запомнить не может.

— И что теперь делать?

— Не знаю. Пойдём, дочь, с нами в кабинет. Пусть Ликкарт расскажет не только о «лобзаньях томных», но и о том, что ещё было во дворце.

Полчаса спустя, после моего подробного пересказа беседы, Литария, немного помолчав, сказала:

— Странный разговор. Вроде ничего за рамки не выходило, но не покидает чувство, что с тобой хотят поступить, как ты пытаешься поступить с бесцветными.

— В смысле? — не понял я.

— Играют на две стороны. Как и зачем? Непонятно.

— И что нам теперь делать? — повторяю недавний вопрос сестры.

— Жить дальше. А я подключу свои связи. Не хотелось пользоваться этим человеком, но лучше его в этих вещах никто не разбирается.

— Кто это? — поинтересовалась Сарния.

— Лучше пока вам не знать… Ликк, бесцветные когда объявятся?

— Как только в моём гардеробе появится голубой костюм. Он будет для них