— Привет, сестрёнка! Ты чего здесь прячешься?

— Ну вааащеее… — отмерев, протянула она. — Ликк, а Ликк? Здесь часто такое? Можно у тебя жить буду? Я, кажется, многое в этой жизни упустила.

— Обойдёшься! — рассмеялась Литария, а потом повернулась ко мне, серьёзно спросив: — Что за разговор был у Ирисии? Попусту так не приходят.

— Сарния, — обратился я к сестре, — там Пират в моей спальне скучает. Не составишь ему компанию, пока мы с мамой о скучных делах болтать будем?

— О скучных? Только что наблюдала, как вы тут «скучаете»! Я с вами хочу!

— Дочь, — сурово проговорила ридганда, — если Ликкарт считает, что разговор должен быть конфиденциальным, то, значит, на это есть причины.

— Ну и ладно! — обиделась та. — Секретничайте! Тем более, Пиратик не самая плохая компания. Надеюсь, что хоть он по комнате голышом не разгуливает!

Фыркнув, Сарния ушла, а мы с Литарией поднялись на крышу, расположившись за столиком, который тут же был сноровисто накрыт для лёгкого завтрака Патлоком и Альдой. Примечательно, как повели себя при встрече мать и безопасница: окинули друг друга внимательными взглядами и, не знаю, к каким выводам пришли, но судя по выражению лиц, обе остались удовлетворены увиденным.

— Считаю, что Болтуну с этой занозой тоже стоит поприсутствовать, — предложил я. — Они в курсе происходящего и могут помочь советом, услышав последние новости, что принесла сегодня эка Ирисия.

— Заноза? — хмыкнул Патлок. — Вот правильное имечко вы ей придумали! Заноза и есть! Альда Заноза! Гроза кастрюль и зеленщиц!

— Заткнись! — рявкнула на него протеже Соггерта. — Ещё раз так меня обзовёшь — глаз вышибу!

— А я чего? Я ничего! Это ри Ликкарт придумал, и не след его желания критиковать. Так шта быть тебе Занозой! Верно, Ваш Милсердие?

— Посмотрим! Но, чую, что суть ухватил верно. Как думаете, матушка? — с улыбкой «перевожу стрелки» на Литарию.

— Я думаю, сын, что ты слишком много воли слугам даёшь. Неподобающее для них поведение. Устроили склоку при господах!

— Так пусть лучше на виду собачатся, чем втихую друг друга подушками придушивают ночью. Тем более они и не слуги по своей сути, а мои напарники и сообщники. Плохо, что сами пока этого не понимают и пытаются, выпятив свою значимость, встать поближе к хозяину, отпихнув другого локтем. Как видите, делу подобное мешает сильно. Уже должны о важных вещах беседовать, а всё на мелкие мелочи размениваем быстро убегающее время.

— Верно. Мешают сосредоточиться, поэтому хочу поговорить без них.

— Слышали? — обращаюсь к Патлоку и Альде. — Бесполезные вы! И, заметьте, не я этот вывод сделал! Разберёмся без вас! Свободны!

Подождали, пока слуги уйдут, молча попивая кофе.

— Жизни учишь? — спросила Литария в какой-то момент.

— Да. Оба славные, но в паре работать не умеют — единоличники. Альда — особенно.

— Девушка мне понравилась, и я, Ликк, буду намного спокойнее, если рядом с тобой в опасный момент она окажется. Хоть и женщина, но у неё взгляд сосредоточенного хищника, всегда готового к прыжку, а твой Болтун немного разгильдяй. Хотя… Присмер вряд ли бы неумёху к тебе приставил.

— Патлок хорош, — согласился я, — только у них с Занозой… Вот теперь и сам буду её так звать, чтобы немного ненужную спесь сбить! Так вот… У них разная направленность. Девушка больше прямолинейный силовик, а её напарник склонен к разведке, к разговору, допросам. Интриган ещё тот, хотя и притворяется деревенщиной.

— Кстати, насчёт спеси! — неожиданно рассмеялась Литария. — Ещё с прошлого раза хотелось её сбить с Ирисии, а тут такой повод подвернулся! Спасибо, что подыграл! «Ах, матушка!», «ах, стыд-то какой!». Видел бы себя со стороны — хоть сопельки разнесчастному вытирай!

— Не за что! — шутливо поклонился я. — Только тут не спесь больше была. Первое серьёзное дело поручили эканганде, вот она и старается сверх меры. А так Ирисия замечательная. Не «булочка медовая», конечно, и характер имеет серьёзный, но… Жаль, что никогда не сможет стать моей женой. Ладно… Не будем о грустном. Ри Литария, почему приехали? Случилось чего?

— Соскучилась, — спокойно ответила женщина, испытующе посмотрев мне в глаза. — Достаточный повод?

— Вполне, но непонятно…

— Я и сама не до конца всё понимаю. Ещё пару рундин назад ненавидела и боялась. Мёртвый сын ходит, разговаривает… Чувствовала, что с ума схожу! Потом научилась разделять вас на Ликка и Ликкарта — полегче стало. Потом ты уехал и сразу пришла такая пустота, будто бы это Ликк покинул меня. Он и раньше пропадал надолго, но вот такого гнетущего ощущения никогда не испытывала. Я не слепая и всегда видела гниль в своём ребёнке. Отгоняла от себя подобные мысли, любила и надеялась, что его душа изменится в лучшую сторону — надо только немного подождать. Дождалась… Порой боги странно исполняют наши просьбы… У тебя теперь его тело, его память и появилась изменённая душа, с которой начинаю чувствовать родство даже не совсем как мать, а подруга. Именно такую я желала видеть душу в Ликкарте.

— В Ликке, — поправил я.

— Нет. Он теперь Ликкарт, а ты… Да! Теперь ты Ликк… И Ликкарт… И сын. Не требуй от меня слишком многого — сама ещё привыкаю к новому в себе.

Потом она встаёт и протягивает мне свою чашку с кофе, со словами:

— Здравствуй, сын! Добро пожаловать в дом Ладомолиусов!

Сразу вспомнилось прибытие. Как встречала меня Литария с кубком в руках. Выпил из протянутой чашки. Потом встал на одно колено и, взяв её руку, поцеловал ладонь.

— Здравствуй… Прими сына в отчий дом и своё сердце, — повторил я те же самые слова, что и в доме, от волнения с трудом проглатывая ком в горле.

— Ты опять, нарушив традицию, выпил всё, не оставив и глотка, да и слова переврал… — тихо говорит мама.

— Пусть у нас с тобой будет своя. Новая… Такая же, как и мы теперь.

— Спасибо, Ликк… Мне так даже больше нравится…

Те же слова, что были сказаны, уже кажется, что вечность назад, тот же ритуал, но сейчас он имел абсолютно другое значение. Между нами нет вранья и недопонимания, мы становимся семьёй, обретая друг друга по-настоящему.

— Мам… — прошу после небольшой неловкой паузы. — Можно обнять?

— Попробуй… Самой очень хочется, но страшновато.

Обнимаю… Материнское тепло ни с чем не перепутаешь. Оно словно забито природой на подкорку.

— Ликк… — всхлипывает она. — Это ты… Несносный мальчишка…

Я не знаю, сколько мы так простояли, но первой опомнилась мать. Отстранилась, села напротив и счастливо выдохнула:

— Уф… Как камень с души свалился и ещё один с плеч! Рассказывай, что ты там уже успел такого