Кива безмолвно умоляла брата пойти на попятный, но Тор лишь мельком улыбнулся ей в утешение, и это совершенно ее не успокоило.

– Ох уж эти мальчишки со своими мечами! – сказала Миррин и вздохнула, поднимаясь вместе с остальными. Обернувшись к Зулике, она закатила глаза в совершенно не подобающей принцессе манере. – Слава богам, что мы, женщины, умеем справляться с чувствами куда изысканнее.

– В целом я согласна, но уверена, у нас разные способы, – ответила Зулика и прибавила – быстро, но с заметной издевкой: – Ваше Величество.

Миррин сузила глаза, не пропустив эту насмешку.

Опасаясь, что придется вытаскивать из королевской тюрьмы и брата, и сестру, если они не начнут вести себя хоть немножко, забери их боги, уважительнее, Кива послала Зулике предупреждающий взгляд и поспешила вслед за братом и Джареном.

Наари пошла с ней: стражница молчала весь обед, выискивая признаки угрозы со стороны семьи Кивы. Но сейчас она взглянула на Киву и негромко произнесла:

– Не беспокойся. Джарен знает, что делает.

Кива не была в этом так уверена.

– Ничего он не сделает твоему брату, – пообещала Наари. – Ты же знаешь, он никогда не причинит вреда твоим близким.

Это заявление задело Киву, потому что она знала, что это правда. Джарен Тора не ранит, но что, если Тор ранит Джарена? Последние десять лет брат учился быть воином, генералом. Что, если…

– Солнышко, дыши, – сказал Кэлдон, подходя с другой стороны. – Все будет хорошо.

Легко ему говорить! Это не у него два самых дорогих человека собирались сойтись в «дружеском» поединке.

Пытаясь сохранять спокойствие, Кива вышла наружу. Типп несся впереди, Миррин и Зулика шагали в хвосте. Тренировочная площадка показалась слишком быстро; Торелл, уже с мечом в руках, стоял напротив Джарена, и оба подняли мечи.

– Неужели нельзя это прекратить? – взмолилась Кива, обращаясь к Наари, к Кэлдону, к кому угодно.

– Да пусть выплеснет уже наружу все, что накопилось, персик, – ответил Кэлдон, обнимая ее за плечи.

– Правда, Кива, если б кому-то из них что-нибудь угрожало, я бы этого не допустила, – добавила Наари.

Уверенность стражницы подкупала, но Наари не знала, какой Торелл хороший боец. Черт, да Кива и сама не знала, она ведь никогда не видела его в бою. Зато она видела, как Джарен фехтует с Кэлдоном и капитаном Верисом, иногда с обоими разом, а порой и Наари присоединялась. Еще она видела, как Джарен отреагировал на нападение Зулики в Красном Доме и как умело отбивался от повстанцев. Она вспомнила все это, и удушающий страх чуть ослаб.

А потом вернулся с новой силой, когда мечи взмыли в воздух вихрем ударов и блоков, выпадов и уколов.

Кэлдон одобрительно свистнул.

– А я только было решил, что твой брат не может стать еще симпатичнее, – и он добавил с иронией: – Кто бы мог подумать, простой кузнец!

Кива не ответила, поглощенная поединком. Брат не уступал Джарену, и Наари беспокойно пошевелилась, но не вмешалась. Наверное, потому, что увидела то, о чем подозревала Кива: Джарен и Торелл фехтовали с жаром, но сдерживались.

– Вот интересно, – буднично заметил Джарен между ударами, и его голос донесся туда, где стояли Кива и остальные, – каково это: знать, что сестра столько времени пробыла в тюрьме? – Он без труда отбил меч Торелла. – Не проще ли было просто забыть о ней? Сделать вид, что ее и не было никогда?

Кива напряженно шагнула вперед, но Кэлдон удержал ее на месте.

– Погоди, – тихо попросил он.

– Я про нее каждый день думал! – ответил Тор, уклоняясь от удара. – Скучал по ней каждый день!

Джарен заметил движение и ударил, Тор спешно блокировал с таким звоном, что в ушах у Кивы зазвенело.

– И ничего не предпринял! – Джарен тяжело дышал от переполняющих его чувств. – Просто бросил ее там! В полном одиночестве! Ребенка!

– Ты так говоришь, словно у нас был выбор! – воскликнул Торелл, яростно сверкая изумрудными глазами, и обрушил на Джарена серию молниеносных ударов.

– Ей было всего семь лет! – Джарен почти выкрикнул, пригибаясь, подпрыгивая и уклоняясь от атак Тора, а потом ответил рядом стремительных ударов. – Она полжизни провела в этом кошмарном месте, а ты, такой любящий братец, – он совершил быстрый выпад, и Тор едва успел спастись, – бросил ее там гнить!

– Джарен, хватит! – сипло выдавила Кива, но он не расслышал ее за звоном стали.

– А что нам было делать? – спросил Торелл, вновь уклоняясь – на этот раз вправо. – Штурмовать ворота? Снести стены? Перебить стражу? Ну расскажи, Ваше Высочество, как я мог спасти сестренку от десяти лет в аду – в твоей тюрьме?

– Она была ребенком, – выдавил сквозь зубы Джарен, будто это все объясняло. – Не взрослым.

У Кивы вдруг закружилась голова: она начала понимать, почему Джарен так расстроен и зол. В ушах зазвучал шепот смотрителя Рука – то, что он сказал, когда она просила освободить Типпа.

«Пока за стенами тюрьмы нет никого, кто согласился бы взять мальчика под опеку, он находится на попечении Залиндова. Мы отпустим его, как только кто-нибудь за ним приедет», – сказал тогда Рук.

За Типпом некому было приезжать. А вот за Кивой…

Она покачнулась, и лишь рука Кэлдона не дал ей упасть.

Джарен опустил меч, шагнул вплотную к Тореллу и пристально посмотрел ему в глаза.

– По законам Эвалона детей до двенадцати лет нельзя осудить на пожизненное заключение. С момента поступления в Залиндов Кива оказалась на его попечении, но тебе, – он ткнул пальцем в грудь Тореллу, – нужно было лишь приехать и сказать, что ты ее опекун, и ее бы отпустили с тобой на волю. Нужно было просто заявить – и ты, будь я проклят, знал это!

Кива не могла дышать.

Горло сдавило напрочь, не оставив пути для воздуха.

Она была совершенно опустошена.

– Солнышко, сделай вдох.

Кива едва расслышала лихорадочный шепот Кэлдона, но когда в глазах заплясали темные точки, она с огромным трудом втянула в себя воздух.

– Умница, – тихо похвалил Кэлдон.

Она не услышала его.

Потому что когда Кива выбралась из тумана собственной боли, то она увидела бледное, искаженное ужасом лицо Торелла.

«Я бы все, все отдал, лишь бы вытащить тебя из Залиндова, – говорил он меньше недели назад. – Свою жизнь бы обменял, сразу же, лишь бы тебя отпустили».

Джарен ошибался: Торелл в самом деле не знал про этот закон, не знал, что мог в любой момент освободить Киву, пока ей не исполнилось двенадцать. Он и сам был всего лишь ребенком на каких-то пару лет старше ее – откуда