сиреневое, а у отца волосы черные. Я ползу к ним по траве, тянусь руками, но тут движение мое прерывает оглушительный треск. Отец тут же растворяется клубами черного дыма, и я лишь успеваю услышать его последнее повеление:

– Не смотри! – Оно эхом звучит у меня в голове. – Не смотри им в глаза!

Мать поворачивается и идет ко мне, больше я не вижу практически ничего кроме ее сиреневого платья. Она берет меня за руку, ставит на ноги, и говорит:

– Мы должны идти. Кое-кто ждет тебя.

Я пытаюсь рассмотреть ее лицо, но не вижу ничего определенного.

– Кое-кто ждет тебя… – Повторяет она, и мы отправляемся в путь.

Пока мы идем, солнце скрывается за тучами, и Рэгдолл преображается. По стенам зданий стекает нечто черное, напоминающее мне одновременно и жидкость, и дым. Это же черное ручьями струится по дорогам, и даже образует кое-где большие лужи, которые мы с матерью аккуратно обходим.

– Что это? – Спрашиваю я у нее.

– Осколки темного промежутка. – Отвечает она.

Но я не знаю, что такое темный промежуток…

Внезапно я вижу, что на город с востока движется туман, и дергаю мать за платье.

– Туман. – Говорю я ей взволнованно, она же почти не реагирует, лишь произносит спокойно через несколько секунд:

– Ничего.

– Но ведь он уже совсем рядом!

– Ничего, мы почти пришли…

Туман поглощает здание за зданием, неотвратимо приближаясь к нам. Он растворяет в себе фонари и деревья, заборы и лужайки. Даже ветер не в силах противостоять ему…

Я сжимаю своей ладошкой кисть матери, туман обрушивается на нас и все звуки пропадают, и вдруг я понимаю, что в ладони моей ничего нет.

– Мама! – Кричу я, но никто мне не отвечает.

Ведь больше нет никого, кроме меня, в этом тумане. Никого… Или, все же, есть кто-то?

Грязная пелена пожрала мир. Неумолимый морок, сквозь ноздри и легкие проникающий прямо в душу… Говорят, если достаточно долго дышать им, то он убьет тебя… Я вовсе не хочу умирать, но и не дышать не могу…

– Ты защитишь мою сестру?

Голос слева от меня… Я обернулся в панике, и смутно различил перед собой некий силуэт. Постепенно силуэт этот начал делаться отчетливей, и вскоре взору моему предстал однорукий мальчик лет двенадцати.

– Обещай мне, что защитишь мою сестру.

Мальчик начал медленно поднимать свою единственную руку, и я в ужасе попятился от него.

– Если ты пообещаешь защитить мою сестру, я отдам тебе то, что тебе так нужно…

Его одежда была вся в пятнах крови, бледная кожа казалась прозрачной, а глаза… Глаза, напротив были необычайно живыми… Когда ладонь его раскрылась, я увидел в ней нечто синее и светящееся.

– Он понадобится тебе совсем скоро…

Туман вокруг нас начал колебаться… Мальчик подмигнул мне, и исчез. Через несколько мгновений серая мгла вся разом ушла куда-то вверх, превратившись в тяжелые свинцовые облака над старыми ореховыми деревьями…

Ореховые деревья… голые… без листьев. Все листья, темные и влажные лежат на земле, и кое-где между них можно различить гниющие орехи. В воздухе пахнет прелостью. Желтые стены за деревьями виднеются со всех сторон. Серые окна, лишь в немногих из которых горит электрический свет. И такой крохотный кусок неба сверху, будто подачка… будто подачка… кто-то уже говорил мне так… кто-то… Алиса!

Я стоял во внутреннем дворе клиники Григоровича, в окружении ореховых деревьев, прямо перед монументом самолета, взлетающего в клетке.

Я был здесь один… Так мне казалось сначала, но потом я понял, что ошибаюсь.

Кто-то скрывался прямо за монументом. Нет, не скрывался, просто спокойно ожидал своего часа. И когда этот час настал, она вышла ко мне…

Женщина, в черной, чем-то напоминающей военную, форме. Ее синие волосы, стриженные под каре, с этой формой резко констатировали, и сразу же бросились мне в глаза.

– Ну здравствуй, Марк. – Женщина улыбнулась, на боку ее висела синяя маска, изображающая лицо демона. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. – Проговорил я, всматриваясь в ее спокойные глаза. – Кто вы?

– Я? – Женщина вновь улыбнулась. – Меня зовут Сильвия.

– Сильвия. – Повторил я вслед за ней. – А мы с вами раньше не встречались?

– Встречались, да только ты этого не помнишь… Ты знаешь, где сейчас находишься?

– Внутренний двор клиники Григоровича. – Я поднял голову к верху. – Желтые стены, кусок неба, как подачка… Алиса мне так говорила…

Тут лицо женщины помрачнело.

– Да, твое знакомство с Алисой многое для нас с тобой осложняет… – Она склонила голову на бок. – Клиника Григоровича… А известно ли тебе Марк, что Григорович твой дедушка?

Я не знал этого, и, наверное, должен был удивиться, но не удивился. Все мои эмоции были странным образом притуплены, а спокойные глаза Сильвии почему-то невыносимо манили к себе. Я сделал шаг вперед и услышал, как под ногой что-то тихо хрустнуло, посмотрел вниз и увидел раздавленный всмятку орех – полусгнившую темную массу, с крохотными белыми личинками.

– Ты не знал… – Вымолвила Сильвия, тоже подходя ближе. – Но теперь знаешь.

– Да только что мне от этого? – Мои собственные губы казались мне ужасно холодными. – Какая польза?

– Может и будет, польза. – Голос Сильвии заполнял мою голову. – Я не просто так пришла к тебе Марк. Знаешь ли ты, что спишь сейчас?

– Сплю? – Я посмотрел на свои собственные ладони, и повторил. – Сплю…

– Ты очень важен Марк. – Сильвия уже была совсем близко. – Ты можешь многое. Хочешь узнать, зачем я пришла?

Я поднял на нее взор. Темное с синим…На мгновение мне сделалось страшно, но лишь на мгновение. Рука Сильвии потянулась ко мне, и застыла, едва не касаясь пальцами лба.

– Хочешь?

– Хочу.

– Молодец!

Подушечки пальцев соприкоснулись со лбом. И тут же свинцовое небо над желтым колодцем закружилось, после чего бесшумно обрушилось на нас.

Хонки… Я видел их. Человекоподобные существа, раса, образованная посредством кровосмешения людей и демонов. Они