Парень прочищает горло.

— Верно. — Он потирает затылок. — Мы должны двигаться дальше.

Он поворачивается и идет вперед.

Я следую за ним, делая несколько шагов на каждый его длинный шаг.

— Почему его отец разрешает ему спать на пляже?

— Ленни вырос здесь, поэтому все здесь для него как семья. Они все присматривают за Бинди, но также знают, что когда у него закончатся деньги, он может позвонить отцу, поэтому местные не очень любят отдавать свои деньги.

Я вспоминаю, как отдала ему свой кусок пиццы. Если бы я знала, что ребенок может сделать один телефонный звонок и получить еду, не думаю, что отдала бы свой ужин.

— Он всегда может пойти домой. Но будет оставаться на улице и попрошайничать, пока не иссякнет гостеприимство.

Я качаю головой.

— Остров — это как другая планета. Не могу себе представить, что настолько доверяю людям обеспечить безопасность моего ребенка.

— Мы серьезно относимся к духу Алохи.

— А я-то думала, что это только туристам говорят.

Мы сворачиваем на грунтовую дорогу, которая ведет к горам, подальше от воды. У основания лавового утеса, в окружении высоких деревьев и зарослей папоротников, стоит старый дом на сваях. Хотя оливково-зеленая краска потрескалась, а ограждение веранды местами отслаивается, дом стоит на большом участке земли, который, вероятно, стоит миллионы.

Лестница оказывается прочнее, чем я предполагала, и когда мы ступаем на веранду, я удивляюсь, насколько она открытая и чистая. Современные стеклянные двери широко раздвинуты, открывая взору открытую планировку дома. Бамбуковые полы, высокие балочные потолки и полированные гранитные столешницы придают дому классический, но изысканный вид.

Энцо и Кило лежат в двух гамаках, передавая друг другу косяк. Они приветствуют нас поднятием подбородка. Внутри Рори и Шеннон расположились на мягком диване кремового цвета.

— Выпивки много, — говорит Рори. — Угощайтесь.

Я следую за Матео на кухню, где Рене и Алани достают пиво.

— Это место невероятно. — Я поворачиваю голову, изучая рисунки на белых стенах.

Картины. Все они изображают волны, разбивающиеся о нетронутую береговую линию, зубчатые скалы на переднем плане заката.

Матео достает бутылку вина из маленького винного холодильника. Очевидно, что в обновление внутренней отделки этого дома были вложены большие средства, но почему бы не сделать это же снаружи? С грунтовой подъездной дорожки человек даже не догадывается о том, какая жемчужина находится внутри дома.

Может быть, в этом и есть смысл?

Матео протягивает мне бокал вина.

— О. — Удивившись, я беру бокал.

Его темные брови сходятся вместе.

— Ты пила сангрию. Если предпочитаешь пиво… — Он открыл для меня бутылку вина. Это не должно заставлять мои внутренности трепетать.

И все же…

— Вино — это прекрасно, — говорю я и изо всех сил стараюсь скрыть свой румянец. — Спасибо.

Его взгляд задерживается на моих щеках, и я думаю, что мне не удалась попытка скрыть, как его забота затронула меня.

Все присоединяются к Энцо и Кило на веранде, чтобы покурить. Все, кроме Матео и меня. Мы остаемся на кухне. Я сижу на табурете у острова, а он стоит с другой стороны.

— Все твои кузены живут здесь? — Теперь я понимаю, что все те разы, когда я задавалась вопросом, где Матео, где он ест и с кем, это было здесь. С его семьей.

— Угу. — Он крутит свою бутылку пива по часовой стрелке на стойке. — Кило не мой кузен. Он мой сводный брат.

Это объясняет его яростную защиту Матео.

— Сколько спален в этом доме?

Он выглядит немного растерянным, как будто мой вопрос был неожиданным.

— Пять, плюс домик для гостей на заднем дворе.

— Домик для гостей?! — Я чувствую, как у меня отпадает челюсть.

В его темном взгляде пляшет веселье.

— Вам нужно сдавать его в аренду. Вы бы сорвали куш.

— Нам не нужны деньги.

Я закатываю глаза.

— Точно. Я забыла. Ты — Райкер. — Я опираюсь предплечьями на остров. — Почему ты мне не сказал?

Он слегка морщится.

— С чего бы мне тебе говорить?

— Ну, не знаю, может быть, потому что это вроде как большое дело? И, по словам твоей семьи, ты в некотором роде важная персона.

Матео морщит нос и смотрит куда угодно, только не на меня.

— Что они имели в виду?

Он делает большой глоток пива.

— У тебя сегодня много вопросов.

— У меня было много вопросов, с тех пор как я встретила тебя. Ты просто никогда не задерживался достаточно надолго, чтобы я могла их задать.

— Сколько?

— Вопросов?

Он кивает.

— По крайней мере, пятьдесят.

Он разражается смехом.

— Черт. — У него такая улыбка, которая преображает все его лицо. Там, где раньше были жесткие линии и темнота, его улыбка делает все мягким, светлым и привлекательным. — Отвечу на три.

— Три? Но это не удовлетворит моего любопытства.

— Тогда лучше выбери три лучших, потому что это все, что ты получишь.

— И ты будешь честен со мной?

Его темные глаза опускаются к моим губам, затем возвращаются к глазам.

— Да.

Я прикусываю нижнюю губу, размышляя. Я хочу знать, почему он живет в «Доме Райкер», а не здесь. Хочу знать, какие именно отношения у него с Кайей. Почему никто в доме не разговаривает с ним. Не говорит о нем.

— Я так и вижу, как вращаются колесики в твоей голове, — бормочет он в свою бутылку пива, прежде чем сделать глоток.

Я набираю полный рот вина и глотаю.

Его брови поднимаются.

— Должно быть это вкусно.

— Хорошо, вопрос номер один. — Я облокачиваюсь на предплечья и изучаю его. — Почему ты живешь в «Доме Райкер», а не здесь?

Он наклоняет голову.

— У меня контракт.

— С бизнесом твоей собственной семьи?

— Это твой второй вопрос?

— Нет!