Настолько они миниатюрны в масштабах, наверное, бескрайнего мира, даже планетой не являвшегося.

В том же, что Безымянный Мир, это вовсе не планета, Хаджар убедился уже давно, но не имея возможности выяснить все сложности устройства реальности (ибо этого не знали даже Древние) оставил эту мысль в самых глубоких закромах разума.

— Очередные загадки, — вздохнул Хаджар и убрал медальон в нагрудный карман. — А как сложилась твоя судьба, друг мой?

— После того, как ты ушел, начались некоторые… — Эйнен какое-то время подбирал слова. — перипетии… Никому из правящих домов не хотелось, чтобы появился еще один клан, тем более такой, как мы. Так что мне и молодому Императору пришлось заняться твоим самым нелюбимым делом.

— Интриги… — чуть ли не сплюнул Хаджар.

— Они самые, — не стал отрицать Эйнен. — Император Теций в них оказался ничуть не слабее, чем его отец Морган и…

В голове Хаджара в этот момент прозвучали последние слова Императора Дарнаса.

« Даже если наши следы — это следы на песке, но ведь и они куда-то, да ведут».

Эйнен рассказывал еще много и долго. Про интриги. Про Великие Дома Дарнаса. Что Империя едва не погрузилась в гражданскую войну. Про Дору. Про то, что у них не получилось завести других детей. Про то, как Шакур встретил женщину, как полюбил её и как потерял — та не выдержала Пути Развития, повредилась разумом и начала уничтожать всех, кто слабее, чем она, чтобы напитать свою технику медитации силой.

В итоге Шакуру пришлось с ней сразиться и… раз Шакур был здесь, а его возлюбленной нет, то исход понятен.

Еще Эйнен рассказывал про свой дом и сад. Про сад даже чаще, чем дом. Второй любовью островитянина после воды оставались, всегда, цветы. Он их обожал. И потому растил свой сад. Бережно и с заботой, с которой некоторые родители к собственным детям не относятся.

Потом опять про интриги.

Но больше про Шакура.

Эйнен любил своего сына. А тот отвечал им с Дорой взаимностью. Про семейную жизнь Эйнен, скашивая взгляд в сторону запястья Хаджара, старался не упоминать. Но пару раз делился историями.

О том как Дора, даже спустя столько лет, смешно морщила нос, когда хмурилась или же как любила подолгу сидеть под сенью ивы в их саду, так что Эйнен сделал ей там скамейку. Своими руками. Хотел сделать приятное.

Хаджар слушал и улыбался. Когда Эйнен рассказывал про интриги — чуть меньше, а когда про семью и родных — чаще и шире. Ему нравилось думать, что оставив друга позади, он подарил ему возможность прожить хорошую, пусть и не самую спокойную, но далекую от непрекращающихся распрей, жизнь.

Генерал точно знал, что если бы он позвал друга за собой, когда уходил из Дарнаса, то тот бы, не задумываясь, отправился бы следом. Эйнен оставил бы и жену, и ребенка. И не потому, что не любил их. И не потому, что ставил названного брата выше семьи. А потому что чувствовал то же, что и Хаджар.

Чувствовал, что до тех пор, пока они не доберутся до истины, сокрытой за Вратами Грани, то вся их жизнь, какая бы она ни была — не более, чем фарс. Да и то — не самый искусно слепленный.

— Как-то так, варвар, все и было, пока на пороге не появился демон, который…

— Который едва не задохнулся из-за пыльцы в твоем саду, лысый, — перебил вышедший из тьмы Хельмер. Даже без своих пугающих способностей, Кошмар все еще умудрялся появляться так же незаметно, как весенний бриз по утру. Вот его нет, а вот он уже здесь. — У меня для вас две новости.

— Давай с хорошей, — попросил Хаджар.

— Хаджи, дружище, — сверкнул алый глаз демон. — Кто тебе сказал, что хорошая вообще есть?

В общем и целом, генерал не был удивлен, услышав подобное заявление.

— Ну ладно, хорошая действительно есть, — сдался демон и быстренько юркнул за камни, скрывшись от дозорных. — на стене, выходящей к реке, действительно нет ни пушек, ни баллист, даже котлов с маслом и то не поставили. Вот только…

— Только что?

— Это вторая новость, лысый. И она заключается в том, что даже если мы срубим лодки и спустим их на воду, то подойти к крепости не сможем. Там не только пороги, но еще и скалы, вдобавок к паре явно рукотворных сооружений. Иными словами…

— Мы разобьемся, — подытожил Эйнен. — ну, попытаться стоило, так что…

— И тут мы переходим к третьей новости, — вздернул коготь демон.

— Но ты ведь сказал, что их две.

— Не порти момент, лысый, — щелкнул по шляпе Хельмер. — дай мне почувствовать себя в шкуре нашего общего знакомого, одного безумного идиота. М-м-м… это ощущение… — демон задумался. — дурацкое, если честно. Я чувствую, как тупею, просто от того, что собираюсь вам это предложить. Хаджи, как ты только терпишь это или… или ты просто не понимаешь, что обычно страдешь полной дурью и…

— Хельмер, — твердым тоном поторопил Хаджар.

— Ну ладно, ладно, — поднял ладони демон. — уговорили.

Глава 1924

— Боги, — продолжил демон. — не те ребята, что привыкли к бытности смертных. Так что они уже давно позабыли не только, что такое вкусно есть и сладко спать, но и как жопу подтирать. И, в целом, для чего оно нужно.

Хаджар, внезапно, понял, о чем говорит демон. И это его не сильно обрадовало.

— Хельмер, это не идиотская мысль, она просто безумно банальна и…

— Она для тебя банальна, Хаджи, — перебил Хельмер. — Потому что ты этих замков брал больше, чем, наверное, я девственниц в своей постели видел.

Хаджар сильно сомневался в правдивости слов демона, поскольку на практике замков он, в своей жизни, захватывал не так уж много.

Если все сосчитать, то выходило не больше полутора десятков.

— Может вы объясните, о чем идет речь? — губы Эйнена чуть дрогнули, что обозначало некую степень «раздражения».

— Хельмер предлагает проникнуть через канализацию, — расшифровал Хаджар.

Эйнен посмотрел на Кошмара и «покачал головой», что выражалось в легком шатании подбородка.

— Это действительно очень банально, демон, — вынес свой вердикт островитянин.

—