– Вы даже не представляете, что я делала для этого диктатора Иоганна и для его верного песика Кахира. Несколько машин – меньшее, что они могли мне подарить.

– И что же ты делала? – спросил Герсий.

Конечно, добираться на машине оказалось в разы удобнее, чем пешком или даже на лошадях. Он был уверен, что король Иоганн и фельдмаршал Кахир Веласкес рассчитывались с Аланой и другими Воронами деньгами или какими-то привилегиями, но несколько автомобилей – это уже слишком. Что такого она могла для них сделать?..

Эверлинг хотел выведать больше информации, но Алана не стала бы лучшей шпионкой Форты, если бы поддавалась на такие неумелые манипуляции и верила каждому рассерженному взгляду, брошенному в ее сторону.

Алана умолчала о том, что одна машина досталась ей, потому что она шпионила в Тареате – небольшой соседней стране, которая шестнадцать лет назад встала перед Фортой на колени. Алане тогда было двадцать, второй глаз еще не выкололи, и она не настолько искусно добивалась своих целей, зато точно пользовалась популярностью у мужчин и женщин Тареаты.

– Мои услуги всегда стоили дорого, – только и сказала Алана.

– Даже не сомневаюсь, – ответил Эверлинг, отвернувшись к окну.

Город жил своей жизнью. Люди шли по делам, кто-то спешил, кто-то прогуливался и любовался окрестностями Партума.

Какую историю выдумал Ирмтон Пини, чтобы прикрыть свои же ошибки, было неизвестно, но о его аресте или казни не говорили. Вряд ли бы такое событие прошло мимо ушей внимательных граждан, а это значило, что Ирмтон все еще гуляет на свободе и все еще является владельцем «Небесного берега» и третьим человеком в стране после короля Иоганна и главнокомандующего Кахира Веласкеса. Эта мысль досаждала.

Эверлинг подумал, что с радостью бы убил его. А еще он бы с радостью сделал убийство Ирмтона Пини последним в своей жизни. Рука невольно дрогнула и сжалась в кулак. Герсий покосился на Эверлинга: против его вспышек, когда ярость застилала глаза, всегда было трудно устоять. Эверлинг шумно вдохнул. Герсий бесшумно выдохнул.

В машине, ехавшей позади, Джодера наперебой с Джейлеем разговаривала с Бильяной и Этель. Они шумели, смеялись, болтали так, словно ехали вовсе не на сделку с опасными бандитами, а на прогулку по парку или за город на пикник. Живи они в другой реальности, подобное могло бы оказаться правдой.

Проезд на северную, разрушенную железнодорожную станцию оказался открыт – ни охраны, ни кого-то еще. Машины остановились у входа в главное здание, которое уже заросло плющом, а старый кирпич начинал осыпаться. Окна на первом этаже были выбиты. Эверлинг заметил жирную крысу, бегущую вдоль здания, и поморщился. Какое-то время, совсем не долгое, он жил по соседству с крысами, такими же толстыми и писклявыми. Он ненавидел их всем своим естеством. Дни, проведенные на улице, не принесли той радости, на которую Эверлинг, будучи семилетним ребенком, рассчитывал. Но тогда он хотя бы был свободен. Недолгая свобода показала ему, какой жизни он желал для себя. Явившийся к нему Ирмтон Пини пообещал, что, как только мальчик встанет на ноги и сможет самостоятельно заботиться о себе, он его отпустит.

К моменту, когда мальчик встал на ноги и смог самостоятельно заботиться о себе, пришло понимание, что Ирмтон нагло соврал.

Это место, название которого потерялось в царившей разрухе, наводило тоску.

– А встретиться в ресторане вы не могли? – выскочив из машины, выкрикнула Джодера.

Ей явно было не по себе.

Эверлинг мысленно с ней согласился.

Этель хмыкнула, но губы изогнулись в слабой улыбке. Маркэль потянулся, разминая затекшее тело. Бильяна взяла Джодеру под руку.

– Такие бандиты, как Джахи Мани, не назначают встреч в ресторанах. Он рассчитывает поставить нас на колени и силой заставить согласиться на его условия, – быстро объяснила Бильяна.

Джодера нахмурилась. Джейлей остановился около Маркэля и Этель, чувствуя, что с радостью бы остался в Вороньем гнезде вместе с Эванжелиной и изучал бы огромную стопку книг.

Железнодорожная станция не использовалась уже лет сорок, а до этого ее не ремонтировали еще столько же, если не больше.

Алана осмотрелась, уперев руки в бока. Судя по всему, они приехали первыми, хотя до назначенного времени оставалось не больше пяти минут. Она махнула рукой, и все направились внутрь.

Пыльный зал ожидания встретил их тихим шорохом: крысы разбежались.

В стойках касс кто-то очень давно повыбивал стекла. Разбитые осколки валялись рядом на полу. Огромные табло с расписанием показывали, что последний раз его меняли сорок два года назад. Герсий фыркнул, задержавшись около входа: Маркэль и Этель не спешили заходить и все еще разминались на улице. Он хотел позвать их, но передумал.

Джейлей крутился около Бильяны и Джодеры, осматривающих не вызывающий доверия зал с долей заинтересованности.

Алана вышла к железнодорожным путям. Всего их она насчитала шесть: к двум можно было пройти из главного здания, а еще к четырем проход лежал через улицу. Ворота из города перекрывались деревянными балками, так что покинуть Партум с северного выхода оказалось невозможно.

Когда все собрались у прохода, остановившись позади Аланы, к ним вышел невысокий, но крепкий на вид мужчина. Смуглая кожа отсвечивала в предзакатном солнце. Лицо у него было покрыто морщинами, которые вместе с усами добавляли возраста. Алана не говорила, сколько ему лет, но в предоставленном досье значилась цифра сорок один. Значит, он был старше Аланы на пять лет.

За ним вышло еще шестеро крупных высоких мужчин.

– Опаздываешь, – вместо приветствия произнесла Алана. – На целых три минуты, – недовольно добавила она, взглянув на наручные часы с широким черным ремешком.

Джахи Мани откашлялся.

– Извини, – заговорил он нарочито слащаво. – Пришлось разобраться сначала кое с кем.

Голос у Джахи Мани всем показался противным. Ложь в каждом слове звенела так громко, что услышал бы даже глухой.

Алана коротко кивнула.

– Я смотрю, у тебя пополнение в семье. Не припомню этих четверых. – Джахи Мани указал поочередно на Эверлинга, Герсия, Джодеру и Джейлея.

– А ты что, знаком с каждой моей Вороной? – пренебрежительно спросила Алана, подняв одну бровь.

– Ни в коем случае! Как ты могла такое подумать?

Джахи Мани подошел к Алане. Рядом с ней он выглядел нелепо: на полголовы ниже, в ярко-оранжевой рубашке и со странными, совершенно не подходившими ему усами. Алана смерила его холодным взглядом, и Джахи Мани сделал вид, что ему стало жутко, а потом рассмеялся, как крыса.

– Действительно, как же я могла?.. – с преувеличенной задумчивостью переспросила Алана.

Она была прекрасно осведомлена, что у Джахи Мани имелось подробное досье на нее, Этель, Бильяну, Маркэля, еще