Никто не просит тебя полностью ей доверить свою жизнь… Просто прими ее помощь, этого будет достаточно. Вряд ли она стала бы использовать дочь для прикрытия.

– Закончил? – рявкнул Эверлинг в ответ.

Внутри Герсия снова все перевернулось от этого тона. Герсий чувствовал, что Эверлинг не желает ему зла, не хочет делать ему больно, но сталь в голосе отзывалась совсем иначе.

Эта сталь в голосе напоминала о том, что Герсий ненавидел больше всего – мягкое атласное постельное белье, резкий запах дорогого алкоголя, жесткие, властные приказы и грубые, собственнические прикосновения – и будоражила омерзительное презрение к себе. Перед глазами, словно в тумане, вспыхнула давно позабытая картина: его собственная рука сжимает мягкую, блестящую простыню. Рядом с кроватью находится тумба из красного дерева. На ней неизменно стоит пепельница. Герсий резко мотнул головой и ответил:

– Закончил. – А потом ушел в комнату, которую им предоставила Этель.

По лестнице поднялись Джейлей с Джодерой, на редкость притихшие.

– Линг, может, правда стоит вести себя поспокойнее? – неуверенно спросил Джейлей.

Злить Эверлинга – себе дороже, и Джейлей особо никогда не рисковал, предпочитая промолчать. Но в какой-то момент все пошло наперекосяк. В какой именно, Джейлей не знал. Когда они сбежали? Когда узнали, что Эверлинга поставили в бой против Эванжелины, а Джейлея – против Джодеры? Когда Эверлинг сражался против Герсия и выиграл? Когда они попали на арену и познакомились? Когда они родились? Когда?..

Эверлинг уже готов был ответить очередной колкостью и отправить Джейлея далеко и надолго, но вдруг остановил себя. Было больно. Больно осознавать то ли собственную беспомощность, то ли собственную агрессию, которая причиняла боль немногочисленным близким людям. Между ребер что-то тянуло вниз, и Эверлинг был готов поклясться: виной тому не постоянные драки и старые затянувшиеся раны.

Он давно договорился со своей совестью. Она его не мучила – он так думал. Только после тянущего чувства что-то укололо так глубоко и достигло сердца.

– Может, – тихо ответил Эверлинг и прошел мимо их с Герсием спальни.

Разговаривать ни с кем отчаянно не хотелось, особенно с теми, кому он мог навредить, хотя не желал.

Джейлей не стал его останавливать. Джодера только вскинула руку, потянулась к уходящему Эверлингу, но схватить его за плечо не успела. Они с Джейлеем остались стоять одни, а с первого этажа доносились незнакомые голоса Ворон.

Кто-то настойчиво постучался. Эванжелина встрепенулась: Табия уснула только несколько минут назад и будить ее совсем не хотелось. Она нехотя встала и, приоткрыв дверь, выглянула. Напротив стояла незнакомка с короткими темными волосами и вызывающим взглядом. У нее были общие черты с Этель, но Эванжелина засомневалась в их родстве.

Незнакомка протянула небольшую стопку книг и сразу же направилась прочь. Эванжелина краем уха услышала недовольные голоса Эверлинга и Герсия со стороны лестницы и нахмурилась: эти двое никогда не могли поладить. Первым порывом было поспешить к ним и разузнать, что же в очередной раз случилось, но она остановилась и вернулась в спальню к Табии.

В стопке, принесенной Вороной, было всего четыре книги, и три из них – детские сказки. Эванжелина вздохнула. Последняя, четвертая книга была готова развалиться на части в любой момент – настолько старой оказалась.

Задача, поставленная Аланой, звучала невозможно. Эванжелина не сомневалась, что сама Алана очень хорошо это понимала, но винить ее было сложно. Будь Эванжелина на ее месте, разве сдалась бы? Перестала бы искать попытки спасти собственного ребенка?.. Эванжелина искоса глянула на спящую Табию и решила, что штудировать предоставленный ей материал лучше в другом месте.

Дверь небольшой комнатки в самом конце коридора легко поддалась. Рядом никого не было. Эванжелина проскользнула внутрь и устроилась на не очень удобном кресле. Раскрыла книгу на первой странице, включила лампу на столе и погрузилась в чтение.

Прочитав самое начало, Эванжелина ничего не поняла. Писательница Мариса Илингтон говорила о связи с миром, о древней шаманской магии, о том, что было много веков назад, еще задолго до того, как Форта и Индарра разделились на две независимые страны. В прошлой жизни, когда Эванжелина жила с родителями, она читала, что когда-то, очень давно, две враждующие сейчас страны сосуществовали в мире и были единым государством. Первая законная королева этих земель, королева Индирра из рода магов огня, пришедшая с Севера, показала всему остальному миру силу, о которой никто не знал. Шаманы Севера потихоньку переселялись в другие страны следом за Индиррой.

Эванжелина считала это сказками. Мариса Илингтон утверждала, что это правда, и углублялась в суть жизни и силы древних шаманов. Эванжелина не была уверена, что северные шаманы живут до сих пор, ведь прошло столько веков…

Она открыла первую сказку о прекрасной королеве Индирре, спасшей свое королевство от атаки воинов Востока. Детская книжка была написана простым и понятным языком, а яркие картинки снижали степень напряжения, но что-то внутри Эванжелины отзывалось на каждое прочитанное слово, будто сказка вовсе не была выдумкой.

Взгляд Эванжелины задержался на картинке, где молодая светловолосая женщина касалась ладонью окровавленной груди воина. Для детской истории здесь рисовалось слишком много крови, заметила про себя Эванжелина. Из-под руки королевы Индирры светился огонь, но раненый не горел.

А на следующей картинке раненый воин преклонял колено перед королевой Индиррой и благодарил ее за спасение.

Если Алана хотела от нее именно этого, то Эванжелина никогда не справится с такой задачей.

Она закрыла первую прочитанную сказку. Открыла следующую – о Сээте Ванденэкере, первом маге света. Он был потомком королевы Индирры.

Эванжелина прочитала сказку о нем, а после – и третью историю. Они рассказывали о чудесных исцелениях смертельно больных или раненных, показывали людей, которые прикосновением возвращали к жизни.

Перечитывая истории снова и снова, Эванжелина пыталась найти смысл между строк: исцеление не могло быть чудом, это была магия. Магия, которая досталась ей от рождения и которая могла спасти Табию. Она вчитывалась в строчки, вглядывалась в картинки и осознавала свое бессилие. Вернулась к трактату Марисы Илингтон в надежде понять чуточку больше, но буквы от усталости расплывались перед глазами.

Кто-то вошел в комнату – Эванжелина услышала скрип двери и тихие шаги, – а после раздался незнакомый женский голос:

– Идем. Ты сидишь тут уже пять часов. Скоро ужин.

К ней пришла та незнакомка с короткими темными волосами.

– Ужин?.. – глупо переспросила Эванжелина, словно забыла значение этого слова.

– Ага, столовая на первом этаже. Идем, – вновь позвала девушка, явно не собираясь уходить без Эванжелины. – После ужина покажу тебе нашу небольшую