Красивая черноволосая восточная девушка в форме стюардессы прошла по салону. Каждого пассажира она одарила внимательным взглядом прекрасных глаз, уверенная в том, что все остальные женщины завидуют ее глазам, которые в прежние времена были таинственно скрыты под паранджой. Мелодичным голосом она объявила, что самолет заходит на посадку, поэтому необходимо погасить сигареты и пристегнуть ремни.

Потом внутри все сжалось, и самолет, чуть подпрыгнув, покатился по посадочной полосе.

В справочном бюро аэропорта она узнала, как проехать к строящемуся гидроузлу: на автобусе до конечной остановки.

Она говорила по-русски: не хотелось привлекать к себе внимания и одновременно не терпелось проверить свои познания в языке, которым она самостоятельно занималась целых два года.

— Придется подождать. — Вахтер сдвинул очки. — Через часок он пойдет со смены. А туда нельзя! Я не могу вас пустить.

— Как же я его узнаю?

— Когда выйдет, я вам его покажу.

Тяжелые экскаваторы с лязгом опорожняли полные ковши. Немного ниже самосвалы вываливали из кузовов камни, грохот которых заглушал шум воды. Еще дальше, за водохранилищем, стальные стрелы кранов носили огромные бетонные плиты.

Девушка сидела на поросшем травой склоне и вглядывалась в изменяющийся чуть ли не на глазах пейзаж. И одновременно думала о встрече, которой ждала столько лет! Что она скажет? Как начнет разговор? Пожалуй, без всякого вступления:

— Здравствуйте. Вы Егор Новиков? Я Мария Соколовская. Вы вытащили меня из-под развалин в сорок пятом году. Это было в Польше. Помните? Я приехала поблагодарить вас…

Стальные стрелы исчезали где-то в глубине, в провале за гигантской плотиной. После каждого возвращения стрелы рядом оживали маленькие оранжевые точки: яркие шлемы рабочих. С опозданием доходили какие-то выкрики, команды. Потом все накрыл протяжный звук сирены. Когда ее завывание умолкло, настала полная тишина.

Она вернулась к проходной, потому что со стройки начали выходить люди. Группами и поодиночке они появлялись из ворот.

— Вот он! — сообщил старик-вахтер. — Егор Павлович. Вы ведь о нем спрашивали? — Он ткнул рукой: — Вон тот, в клетчатой куртке.

Девушка пошла за ним. Через несколько метров она решилась. Быстро подошла, чтобы унять биение сердца.

— Извините…

Он обернулся. В глазах вопрос, седые косматые брови сошлись к переносице. В последний момент Мария вдруг испугалась.

— Я правильно иду на улицу Молодой Гвардии? — спросила она, проклиная себя за трусость.

— Нет, нет! — его голос прозвучал совсем обыденно. — Это в другом районе. Вам нужно на автобусе. Вторая остановка после памятника.

С минуту они стояли в неловком, тягостном для нее молчании, будто раздумывая над чем-то.

— Да, да! На улицу Молодой Гвардии лучше всего на автобусе, — повторил он, внимательно приглядываясь к девушке.

— Спасибо, — сказала она и побежала на остановку.

Найти Тамару оказалось совсем просто. Они сразу узнали друг друга, потому что в письмах обменялись фотографиями.

— Что с тобой? — Когда первое возбуждение от встречи прошло, Тамара повела гостью из прихожей в комнату. — Ты плакала!?

— Наверное, от ветра, — ответила Мария, уже зная, что завтра снова пойдет к проходной строительства.

Перевод В. Ермолы.

Напоминание

(Гданьск. 1945)

Гравюра. И на ней немые эти крики,

В шершавых линиях разрывы этих бомб,

Луна ущербная, глядящая в пролом, —

Она рассеяла неистовые блики.

Вот поднял длань мертвец — таков протест великий,

А пианист приник к фортепиано лбом.

Сгорел он… Но он жив и музыка как гром.

А голуби парят, и неподвижны лики.

Мир, черно-белый мир! Повсюду пепел лег.

Рояли собрались, им не вместиться в раме,

Бредут, как нищие, шевелят сотней ног.

Явились женщины с запавшими глазами,

Они концерта ждут, концерта этих дней.

Но реквием на вальс сменить всего трудней.

Перевод С. Свяцкого.

У моря

Бывает ли большая радость

Чем гнуться сосною качаться

На дюнах под ветром звучащим

Хоралами виолончелью

Сосна молодеет у моря

Не зря же соленые брызги

И солнечный луч на рассвете

В ней завязью зреют зеленой

Бывает ли что безмятежней

Чем в травах притихшая дюна

Под солнцем она согревает

Песчаное желтое чрево

А лица камней выцветают

Разглаженные легендой

Дыханием ветра в котором

Вся ширь весь напев окоема

Бывает ли что-то прекрасней

Чем моря и неба забавы

Когда приближаясь друг к другу

Они убегают от взора

Земли доброта породила

Кружение влаги прохладной

Сосна все душистей а в дюнах

Остался ступни отпечаток

Перевод С. Свяцкого.

Казимеж Радович

Боцман

Танкер уже давно оставил позади берега Европы, миновал Азорские острова и углубился, как говорится, в безмерные просторы океана. Атлантика в сентябре, а шел как раз именно этот месяц — тихого заката лета, обычно спокойна, и можно, если, конечно, повезет, перейти ее без лишних неприятностей. Не нужно крутиться на койке, чтобы как-то проспать ночь, за обедом жонглировать тарелкой, чтобы съесть суп, можно даже спокойно позагорать на палубе, когда океан едва рябит мелкой волной, а воздух еще теплый и небо ясное. Это если повезет. Если же нет, то сентябрь в Атлантическом океане — не самая лучшая пора для плавания. Любят по нему носиться тропические ураганы, которым фантазеры метеорологи присваивают девичьи имена. Ветры эти рождаются в каких-то своих гнездилищах у экватора, какое-то время кружат там, а потом набирают силу, двигаются на север, долетая нередко даже до побережья американской Новой Шотландии или Европы. Но чаще всего разгуливают где-нибудь в пустынных районах Центральной части океана и там заканчивают свое существование. Вот так они обычно себя ведут, но вообще-то постоянных, проторенных дорог у них нет, и странствуют они где вздумается. Бывает, притаятся в каком-нибудь месте, медлят или блуждают лениво, словно выжидая чего-то, и никто уже не обращает на них внимания, а они, учуяв лазейку в барьере высокого давления, внезапно выскакивают из своего укрытия и мчат, сметая все на своем пути, нападая на зазевавшиеся, слишком медлительные или не сумевшие увернуться от них корабли, которым в этот момент приходится довольно туго.

В столовой команды заканчивался ужин. Удобно развалившись в кресле, Зенон закуривал сигарету, когда кто-то принес известие, что появился ураган по имени «Антонина» и что он