— Обустроились, — буднично отмахнулась женщина. — Поначалу непривычно было, а потом… Вещи те же, с ними кажется, что и дом тот же. Юрка уже освоился, каких-то приятелей себе нашел.

— А Люда? — спросил Чикатило. — Не выходит, как чужая.

Фаина отвела взгляд.

— Не трогай ее, Андрей, — сказала как-то нехотя. — Ее очень расстроила вся эта история. Когда пошли разговоры, что ты… ну что тебя осудили, она с половиной подруг перессорилась… перед всеми за тебя заступалась. Но обида-то копится.

— На меня? — удивился Чикатило.

— А потом еще переезд, — пропустила вопрос Фаина, — там у нее вся жизнь была, а здесь никого.

— Не надо печалиться, вся жизнь впереди! — пропел мужчина и улыбнулся. — А я на электровозостроительном заводе был. С понедельника на работу выхожу.

— Взяли?

— Буду инженером, — кивнул Чикатило. — Новый дом, новая работа, новая жизнь. Все, что ни делается, Фенечка, все к лучшему. Сделай мне чаю покрепче и послаще.

…Любому дому нужен хозяин. И хозяин этот мужчина. Как без женской руки дом грязнеет, так без мужской — ветшает. Чикатило сразу приметил и поломанную вешалку в коридоре, и перекошенные дверки на шкафчике, и расшатавшуюся ножку у стула, и другие мелочи, на которые Юрка не обращал внимания по своей юности, а Фенечка не справилась бы, да и своих женских забот у нее хватало.

В трениках и майке, с отверткой в руках, Чикатило прикручивал ручку к ящику на кухне. Прикрутив, попробовал, не болтается ли. Закрыл и снова открыл ящик. В ящике лежали ножи.

Мужчина снова задвинул ящик и снова его выдвинул. Со стороны могло показаться, что он оценивает качество проделанного ремонта, но внимание его все больше переключалось на поблескивающие металлом лезвия. Этот блеск завораживал.

Стряхнув с себя наваждение, Чикатило резко закрыл ящик и с отверткой в руке двинулся в комнату. Убрал отвертку в сумку с инструментами, сумку положил в шкаф. Фаина была права: со старыми вещами, прежней мебелью переезд был не так уж заметен. Все ж вокруг свое. А стены — что стены? Не сильно-то и отличаются.

Чикатило достал из шкафа брюки и рубашку. Принялся переодеваться. За этим занятием его и обнаружила Фаина, что стирала пыль и вошла в комнату с тряпкой.

— Андрей, а ты куда собрался?

— В Ростов хочу съездить. В магазин и на рынок. Кое-что починить нужно, кое-что поправить. А здесь, боюсь, всего, что мне нужно, не найду, — он улыбнулся жене. — Нехорошо жизнь с чистого листа начинать, когда дверки на шкафах поломаны.

Он чмокнул жену в щеку и вышел в прихожую.

— Когда вернешься? — донесся из комнаты голос Фаины.

— Пока туда, пока обратно, да там… — прикинул Чикатило, влезая в ботинки. — К вечеру, должно быть.

Он взял плащ, надел шляпу, подошел к двери, открыл ее и остановился, будто припоминая, ничего ли не забыл. А затем вернулся на кухню, выдвинул ящик и, быстро достав нож, сунул его в портфель.

* * *

В Ростове он сперва зашел на рынок, потом погулял по городу и отправился в хозмаг, из которого вышел уже в сумерках. Он специально ходил по рынку и улицам по свету, вглядывался в лица, ждал, когда накатит.

Из хозмага Чикатило двинулся в сторону вокзала, пора было возвращаться домой. И тогда, когда он уже не ждал, на другой стороне улицы среди прохожих мелькнуло девичье лицо. Девушка не выглядела как-то особенно интересно, ее нельзя было назвать красивой, но что-то в ней показалось ему невероятно притягательным. Что? Он и сам не ответил бы на этот вопрос.

Чикатило едва заметно облизнул пересохшие губы. Поспешно перешел через дорогу и пошел за девушкой. Идти пришлось порядком, девушка дошла до самого парка Авиаторов, там прошла чуть по центральной аллее и свернула на боковую дорожку.

Уже совсем стемнело, и если центральная аллея была ярка освещена, то здесь тускло горели редкие фонари. Чикатило шел следом, торопливо сокращая дистанцию. Девушка оглянулась. Не то почувствовала его взгляд на спине, не то услышала участившиеся шаги…

— Девушка, простите, пожалуйста, вы ведь местная? — спросил Чикатило.

— Да, а что такое?

Чикатило вежливо улыбнулся.

Он убил ее почти сразу. Повалил, она попыталась закричать, и тогда он зажал ей рот ладонью, принялся бить ножом, забив рот землей.

За кустами, совсем рядом, по дорожкам ходили люди, их силуэты видны были через просвет. Слышались их голоса. Но с дорожки не видно было, что происходит в темноте за кустами, если, конечно, специально не приглядываться. А никто специально не приглядывался.

В вечерней тьме под кустом Чикатило с бешено сверкающими глазами глумился над мертвым телом. С той же жадностью, с какой недавно хлебал борщ, он вгрызался в обнаженную грудь.

За кустами раздался оклик. Чикатило замер, бесноватые глаза его будто остекленели. Так насекомое прикидывается мертвым в момент опасности. Но окликнули не его. На дорожке парень догнал девушку, они перекинулись несколькими фразами и пошли дальше вместе.

Убийца ожил, с облегчением выдохнул и вновь зашевелился, потеряв интерес к телу девушки. Движения его стали точны и расчетливы. Он достал из сумки полотенце, промокнул красные от крови губы, отер кровь с рук и ножа. Завернул нож в полотенце и убрал в портфель. Поднявшись на ноги, педантично осмотрел свою одежду, отряхнулся, снова осмотрел и, удовлетворившись результатом, подобрал брошенный рядом плащ, принялся одеваться.

Из кустов он выбрался спокойным, будто ничего не произошло. Вышел на дорожку и пошел через парк к выходу.

— Мужчина! — раздался сзади резкий оклик.

Чикатило обернулся. По дорожке к нему шли двое добровольных помощников милиции с красными повязками «дружинник» на рукавах и милиционер. В глазах Чикатило заметался страх, хотя внешне он сохранил абсолютное спокойствие.

— Вы мне?

— Вам-вам, — кивнул милиционер.

По виску Чикатило поползла предательская капля пота, но милиционер не заметил этого.

— Не подскажете, который час? — спросил он.

Старательно сохраняя спокойствие, мужчина поднял руку с часами и, глядя милиционеру в глаза, сказал:

— Четверть восьмого.

— Спасибо, — поблагодарил милиционер и вместе с дружинниками пошел в обратную сторону.

Чикатило тоже продолжил свой путь, старательно сдерживаясь, чтобы не ускорить шаг.

* * *

На столе перед Ковалевым лежала карта с отмеченной географией убийств, материалы дел, отчеты — все, что Витвицкий и Овсянникова наработали в своих долгих разъездах. Ковалев ознакомился с материалами и теперь переводил мрачный взгляд с Витвицкого на Кесаева и обратно.

— …И самое главное, теперь у нас есть свидетель, опознавший убийцу, — с азартом закончил Витвицкий.

— И что все это, по-вашему, доказывает? — спросил Ковалев.

— Простите, Александр Семенович,