– Ой, по тебе и так видно, что не ранен. А мой Макс… – Лира тяжело вздохнула. – Бедненький. Умаялся…

– Я тоже!

– Ну и ешь тогда, что пристал?

– Это ты пристала! Как мой любимый-сладкий, – передразнил Ришар.

– Брюзжишь, как старик.

Макс услышал, как по стенкам наполненной водой кружки застучала ложка, а затем осторожные шаги и шорох ткани. Что-то похожее на прохладный палец коснулось щеки и прошлось по лбу, смахивая с лица прядку волос.

– Ты там чего делаешь? А то мне, может, на выход пора?

– Помолчи! Я любуюсь! – зашипела Лира. – Он такой красивый, так сладко спит…

– Так он не спит.

– Что?

– Что?

Щеки, пылая, снова выдали его, и притворяться больше смысла не было. Лира сидела рядом с ним на корточках и удивленно моргала. А затем улыбнулась, подаваясь вперед и обхватывая его руками:

– Доброе утро! Я принесла тебе поесть!

Макс с удовольствием прижал Лиру к себе. Сегодня она была в плотном теплом платье бордового цвета с поясом.

– О! Началось. Если что, я настаиваю на месте шафера на вашей свадьбе! – объявил Рие, откусывая добрую половину куска пирога. Кажется, абрикосовый. Похожий готовила бабушкина подруга Сюзи.

Есть хотелось ужасно, но еще сильнее хотелось задержать Лиру в своих объятиях. Макс уткнулся в ее шею, вдыхая запах свежести и сладких духов. Кожа была теплой, манящей…

«Не место и не время, Флин», – напомнил категоричный внутренний голос. И Макс отпустил Лиру. Он сбегал в уборную умыться, а когда вернулся, обнаружил, что на столе уже ждали кусок пирога и кофе.

– Если что, приказа все еще не было, – оповестил Рие. Он доел и теперь покачивался на стуле, допивая то, что осталось в кружке. – Говорят, в обед будет.

– У нас все равно рабочий день. Кстати, миледи, у вас разве нет?

– В отличие от вас, инспектор, у нас, коронеров, нет строгого приказа оставаться на месте. Так что ночью я спала в кабинете, а утром сбегала к твоей бабушке. Мы сходили к Сюзи – милая старушка! – и взяли пирог, который я и принесла вам, мальчики.

– Спасибо, Лира, – искренне отозвался Макс.

Она усмехнулась, садясь на край его стола, и рукой принялась расчесывать его взъерошенные волосы. Проще было, конечно, самому, но было слишком приятно, чтобы Макс сопротивлялся.

В кабинет постучали. Рие встрепенулся, но почти сразу открыл дверь, видимо, определив, кто там. Это был Гэбриел. Он тоже выглядел немного помятым, но взбудораженным:

– Ты видел, Уорд? Видел? – Райдер тряс газетой «Треф Ньюс».

Макс молча потянулся за выпуском. В глаза сразу же бросилась собственная фамилия.

…Глиф защищал нас, когда полиция отвернулась. Но почему? Король говорил о реформе, и нам кажется, что начать стоит с определенного человека. Того, кто проглядел Аконита, а затем с радостью засадил его. Того, кто упустил Глифа и не смог поймать, пока он сам не признался. Того, чей отец был безжалостным участником банды, застрелившим не менее сотни людей! Того, кто захаживал в Баррет манор на поклон своему хозяину. Нужен ли нам такой полицейский? Верим ли мы, что он защищает нас и закон?..

Зря поел. Макса затошнило. Его накрыла такая паника, что дышать выходило с трудом. Он был готов. Конечно, был, но все же… Он не ожидал таких слов. Настолько несправедливых… Такие слова в такое время рушили карьеру, как карточный домик. Сложный по строению, но рассыпающийся от легкого дуновения.

Мага-детектива не ставили именно поэтому, чтобы дождаться, когда Макс сам закроет дело. Сейф оставили для Макса. Он сделал все по чужому плану, двигался так, как должен был двигаться…

Рие выругался, Гэбриел его поддержал. Лира потянулась к Максу, и он благодарно уткнулся в ее грудь, пряча испуганное лицо и глаза, на которых выступили слезы. Все, чего он хотел зим с десяти, – стать полицейским. Он делал для этого все, все положил на алтарь исполнения желания. Он так самозабвенно отдавался работе, что уже не мог разделить себя с ней. И теперь он испугался.

Что, если Баррет был прав?

Мистер Уорд.

Лира стискивала его так сильно, будто Макс падал, а она держала его изо всех сил. Немного успокоившись, он поднял голову, слабо ей улыбаясь. Неприятно было думать, что она переживает, а судя по тому, что на щеках ее уже были слезы, она действительно беспокоилась. Макс привстал, нежно целуя ее в щеки и слизывая соленые капли. Он так и не заплакал, она сделал это за него. Макс прижался лбом к ее лбу и шепнул:

– Я все улажу. – Обещание не то ей, не то себе…

– Мы справимся, – уверенно ответила Лира.

Мы.

В теле Макс ощутил легкость. Конечно, они справятся. А он все уладит. Он знает, что предложить. Что ему предложат. Должны…

– Инспектор Уорд, – в приоткрытую дверь заглянул сержант Рассел, – шеф вызывает. Срочно.

– Макс, – Рие качнулся в его сторону.

– Все в порядке, – спокойно ответил Макс, оправляя форму. Он уже почувствовал себя увереннее. Он позволил себе слабость, но ненадолго. Разум его уже все выстроил – план. Что говорить, что делать, к кому обращаться. – Я скоро.

В кабинете шефа было задымлено, дверь распахнута, окна открыты. Холодный осенний воздух, пахнущий пожухлой листвой и сыростью после прошедшего дождя, освежал. Калхун что-то размашисто писал, сидя за столом.

– Разрешите войти? – Макс остановился у порога кабинета.

– Уорд, – шеф поднял голову, – читал?

– Да. Райдер принес газету.

– Ты парень хороший. Нужный полиции. Но ситуация…

– Я понимаю.

– Все эти перемены, да и люди пытаются найти, куда направить злость…

– Знаю.

– И ты… Тебя… Надо было понять. Хотя бы – когда не хотели назначать мага-детектива, – Калхун потер виски, – никогда раньше так не тянули. Неладное дело с самого начала. Нашли, на кого все грехи повесить, а я… проглядел. Ты меня прости…

– Шеф, не оправдывайтесь. Я правда понимаю. Мне написать по собственному желанию или есть шанс?

– Первый с тобой, Макс! – гаркнул Калхун. – Если я что-то и могу сделать перед отставкой, так позаботиться о твоем будущем! Лорд Нортвуд тоже посодействовал. Да и формально не придерешься, ты все по инструкции делал, а мага-детектива не дали. Претензий не может быть, но общественный скандал… Поэтому… Я ухожу в отставку, а ты, Уорд, переходишь в отдел Клоаки. Когда поуляжется все, вернешься. Что скажешь?

– Вы подаете в отставку?

– Лицо отдела страдало в основном при мне. Так что… Да. Ты про Клоаку говори.

Отказываться не имело смысла, тем более Макс был согласен и на понижение в звании, и в должности, и на Клоаку, и даже на загородный отдел. Только