(пресвитерами Мемноном и Епифанием и диаконом Германом) собор послал записку к Евтихию такого содержания: «ты не знаешь, что определено канонами против непослушных и не хотящих явиться для оправдания. И так, чтобы ты сам не подвергнул себя тому, что определено ими, мы в третий раз вызываем тебя. Поспеши прийти на следующий день» (Деян. III, 260 — 1). Евтихий однако же не послушался и этого третьего вызова. Депутаты по исполнении поручения заявили собору: «Евтихий прочел записку собора, и сказал, что он послал архимандрита Авраамия на собор, который от его лица должен согласиться со всем, что определено Никейским и Ефесским собором и что изложено Кириллом». Евсевий Дорилейский, услышав это, обеспокоился. Он пришел в испуг, как бы ему самому не пострадать вместо Евтихия, когда Евтихий согласится со всеми церковными определениями, вследствие чего Евсевий может показаться ложным доносчиком. Дело в том, что по законам, существовавшим в церкви, доносчик в случае ложного извета на другого, должен был понести то наказание, какому подвергался обвиняемый, как скоро обвинение подтвердилось бы. Этим и объясняются следующие слова Евсевия, в которых, по-видимому, заключается сожаление, что Евтихий оправдывается. «Он намерен теперь согласиться?» — заявил Евсевий. — «Я обвинял его не за будущее, а за прошедшее. Теперь, если бы кто-нибудь поднес ему правильное изложение веры и сказал бы: подпишись и согласись по необходимости, то неужели я поэтому должен считаться побежденным? Скажи заключенным в тюрьме: отныне не разбойничайте, — и все они обещаются». Флавиан старается успокоить Евсевия, доказывая ему, что нет оснований бояться ему за свою безопасность. Флавиан говорит: «никакого осуждения не может быть сделано тебе за сделанное тобою обвинение, хотя бы Евтихий тысячу раз обещался подписать изложение св. отцев; он не может оправдываться за прошедшее». После этого промежуточного объяснения снова начали говорить депутаты, возвратившиеся от Евтихия и объявляли: «Евтихий умоляет, чтоб ему дана была неделя срока, так как он теперь по болезни не может прибыть на собор». Тогда Флавиан определил, что хотя по канонам Евтихий мог бы и теперь быть лишен сана и осужден, однако же, принимая во внимание болезнь Евтихия, он не решается отказать ему в назначении нового срока, с тем, что если он не явится в определенный им самим срок, то без дальнейших исследований будет лишен сана и настоятельства в монастыре (Деян. ПТ, 265–267. 271).

Прежде чем открылся самый суд над Евтихием, явились слухи, что Евтихий в видах распространения своих мнений рассылает по монастырям какие-то подозрительные сочинения. Оказалось нужным разыскать. что такие за сочинения, какие рассылает Евтихий. О таком действии Евтихия доложил собору опять тот же Евсевий. Евсевий говорил к собору: «я узнал, что Евтихий разослал по монастырям какую-то статью и возбуждает монахов к мятежу. Прошу разведать, что такое он делает и приготовляет». Собор положил отправить несколько клириков для разысканий: что именно посылал Евтихий, как в монастыри городские, так и загородные. Но уже на самом соборе нашлось лицо, которое могло дать некоторые показания относительно расследуемого обстоятельства. Это был пресвитер по имени Авраам; он объявил, что архимандрит Мануил, объяснял ему, что Евтихий присылал ему статью о вере с требованием подписаться под нею (Деян. III, 255–7). Комиссия, наряженная для исследования этого нового показания Евсевия против Евтихия, действительно подтвердила его слова. Именно один из членов комиссии сообщил собору следующее: мы ходили в монастырь архимандрита Мартина и узнали, что Евтихий посылал ему статью о вере с просьбою подписаться под нею. И на замечание Мартина, что подписывать вероисповедание не его дело, а дело епископов, посланный от Евтихия, от лица этого архимандрита отвечал, «что если не поддержите Евтихия, то он будет низвержен, а после него и с вами сделают тоже самое». Затем члены комиссии показали, что они ходили и в другой монастырь архимандрита Фавста, который рассказывал им, что Евтихий чрез некоторых своих монахов предлагал ему для подписи какую-то статью; эти монахи говорили ему, что статья содержит изложение веры св. отцев соборов Никейского и Ефесского. Но когда Фавст заметил им, что прежде чем подписаться под предложенным ему исповеданием, он должен сравнить его с самими деяниями названных соборов, которые имеются у него под руками, чтобы видеть таким образом, не сделано ли каких изменений в определении соборов Никейского и Ефесского, то послы Евтихиевы остались недовольны этим и удалились. Еще: архимандрит Иов, но словам членов комиссии, говорил, что хотя он и не получал никакого сочинения от Евтихия, но ему внушали, чтобы он отказался подписывается под статьёй, какую на днях пришлет архиепископ Флавиан для подписи. Таким образом показания Евсевия о том, что Евтихий мятежнически распространяет какие-то подозрительные статьи, достаточно подтвердились (Деян. III, 268–270).

Наконец срок, назначенный самим Евтихием для рассмотрения его дела, наступил. Это было 22-го ноября 448 года. Заседание открылось под председательством архиепископа Флавиана. На средине собора положено было св. Евангелие. По тогдашним судебным порядкам епископ Евсевий Дорилейский, который возбудил самое дело, должен был стоять у дверей и дожидаться судебного разрешения, чтобы войти. По соблюдении этой формальности, Евсевий вошел в зал, где заседали отцы. Затем Флавиан послал двух диаконов справиться, пришел ли к месту собрания и Евтихий. Послании о возвратились с отрицательным ответом. Тогда Флавиан снова отправляет двух диаконов для той же справки; возвратившись, и эти доложили собору, что они не нашли Евтихия, но узнали, что он намерен прийти в сопровождении воинов, монахов и преторских слуг. Когда это говорили и собор находился в ожидании прибытия подсудимого, было доложено собору: пришел архимандрит Евтихий с великим множеством воинов , монахов и слуг префекта; и они не иначе хотят допустить его оставаться на соборе, как только под условием, если члены собора дадут обещание относительно неприкосновенности его личности. Доложено было также собору, что пришел один государственный чиновник Магнус, посланный от императора Феодосия младшего и желавший войти на собор. Председатель согласился на это. Явившись, Магнус обратился к Флавиану с такими словами: «благоволите принять повеление государя: он объявляет нечто письмом». И Магнус прочитал следующее: «мы заботимся о мире церквей и православной веры и желаем охранять веру, изложенную св. отцами, собиравшимися в Никее и бывшими в Ефесе при осуждении Нестория. Мы желаем этого, дабы не вторгся соблазн в упомянутое православие. А так как Патриций Флоренций известен за человека верного и испытанного в православии, то мы желаем, чтоб он присутствовал при заседании собора, ибо речь идет о вере». Собор изъявил свое согласие на присутствование патриция Флоренция при разбирательстве дела Евтихиева (Деян. III, 276–279)[234]. Когда