извинение Эммы просто отмазкой, или предлогом к более серьезному разговору, или же

она настолько потеряна в своих собственных заботах, что нам просто стоит оставить все

как есть.

Не знаю. Не знаю. Не знаю.

Я засовываю записку в рюкзак. Мне нужно поесть.

Деклан уже ждет за нашим столом.

К моему удивлению, Мэтью тоже там. Коричневый бумажный пакет лежит на столе

перед ним, но он ничего из него не достал. Я гадаю, ждет ли он, что я его прогоню.

Поездка в школу этим утром была наполнена его привычным молчаливым мятежом.

Я гадаю, гадает ли он, когда я поделюсь с ним своими секретами.

Может быть, мне стоило бы это сделать. Я почувствовал такое неожиданное

облегчение, когда рассказал все папе. Я так беспокоился, что он меня осудит, но вместо

этого он напомнил мне, что я не одинок.

Впрочем, этот секрет принадлежит не мне.

Я бросаю рюкзак на пол и достаю свой ланч.

– Привет, – говорю я.

Мэтью ждет еще короткий момент, затем раскрывает свой пакет.

Джульетта подходит к столу с подносом в сопровождении своей подруги Рован, а

так же парня Рован, Брендона Чо. Они все над чем-то смеются. Между Декланом и

Брендоном нет ничего общего, но они научились терпеть друг друга ради девчонок.

Обычно мне приходится пинать его под столом, когда его приглушенные комментарии

становятся особенно язвительными. Я совершенно уверен, что Джульетта пинает его с

другой стороны.

Мэтью наблюдает за тем, как все они рассаживаются на скамейках. Его рука

замирает на одном из контейнеров, которые запаковала ему Кристин.

Девушки и Брендон коротко машут ему и представляются.

Он бормочет «Привет», и снова возвращает внимание к еде, хотя он все еще так

ничего и не открыл. Проходит мгновение, но они не настаивают на большем, и

возвращаются к своему разговору. Я гадаю, что Деклан рассказал о нем Джульет.

Я склоняюсь через стол к Мэтью.

– Ты в порядке? – спрашиваю я у него.

Его пальцы теребят крышку контейнера.

– Нормально.

– Мы можем сесть за другой стол.

– Я же сказал, что все нормально.

Он не провоцирует. Его голос звучит спокойно. Кажется, он пытается убедить

самого себя.

Щелкает затвор камеры, и я подскакиваю. Так же, как и Мэтью.

– Прости, – говорит Джульет. – Извини. Надо было спросить. Просто... просто это

был хороший кадр.

– Все в порядке. – Я приказываю своим нервам расслабиться.

Мэтью ничего не говорит. Он смотрит на свою еду.

Джульетта нажимает кнопку на своем фотоаппарате, рассматривая экран с другой

стороны. Брендон с другой стороны склоняется к ней, чтобы посмотреть.

– Хороший кадр.

Она разворачивает камеру, чтобы я мог посмотреть. Мэтью и я замерли, смотря

друг другу в глаза через стол, наши лица напряжены. Другие ученики смешиваются в одно

размытое красочное пятно позади нас.

Рован тоже наклоняется вперед, чтобы посмотреть. Она не фотограф, в отличие от

них, но говорит:

– Мне нравится. Тебе стоит назвать ее «Финальный отсчет».

– Мы не деремся, – говорю я.

Мэтью так ничего и не сказал до сих пор.

Деклан тоже молчит. Я гадаю, думает ли он о своем отце. Интересно, сказал ли он

Джульет, что собирается сделать? Когда он забирал нас сегодня утром, он лишь спросил:

«Ты не передумал насчет сегодняшнего дня?»

Когда я ответил, что не передумал, он сменил тему.

Джульетта рассматривает Мэтью.

– Извини, мне нужно было и тебя спросить. Я знаю, что Рев не любит... – Она

прерывается. – Я не хотела быть навязчивой.

– Все нормально. Мне все равно. – Голос Мэтью низкий и тихий. Он наконец– То

открыл свой контейнер, но ест словно животное, которое боится, что у него отнимут еду.

Деклан сказал, что те парни со вчерашнего дня, вероятно, больше его не

потревожат, после того, что я сделал, но, может быть, он ошибается. Может быть, Мэтью

прячется здесь с нами.

Это должно меня обнадежить после нашего сумбурного знакомства. Но не

обнадеживает. Это огорчает.

Но потом он смотрит на меня.

– Тебе не нравится, когда тебя фотографируют?

Я замираю. На другом краю стола Джульетта морщится. «Прости», – шепчет она

одними губами.

И, конечно же, теперь внимание всех приковано ко мне.

– Забей, – говорит Деклан. – Им не нужно знать.

Даже здесь мой отец имеет надо мной власть. Я откладываю еду и смотрю на

Мэтью.

– Когда я был маленьким, мой отец любил делать фотографии. Чтобы у меня

остались воспоминания.

– Воспоминания о чем? – спрашивает Рован, прежде чем Джульетта шипит на нее.

Мэтью смотрит на меня в ответ.

– Твой отец – настоящий ублюдок.

У меня вырывается нервный смешок. Мэтью снова переводит взгляд на еду и

больше ничего не говорит.

Впрочем, я рад, что он