понимаешь? Поэтому я стала его ассистентом, что было… кошмаром наяву. А обычно я та, кто дарит людям кошмары, так что я наконец-то попробовала свое собственное лекарство", — шутит она. "Эта дерьмовая работа послужила мне стимулом, чтобы снова подать заявку в этом году, и когда меня не взяли, я решила, что пора отказаться от первой половины моей мечты "быть артисткой на круизном лайнере" и сосредоточиться на второй половине".

"И вот ты здесь".

Меня охватило изумление. Она научилась быть сильной самостоятельно, потому что рядом не было никого, кто мог бы за нее постоять. Говорят, что дело не в падении, а в восстановлении, и, Боже, с ней это восстановление кажется таким возможным.

"Прости, что говорю о себе. Что…"

"Я тебя об этом попросил", — прервал я ее. Я не готов закрыть окно, которое я открыл в ее жизнь, поэтому не позволяю ей заглянуть в мою.

Легкая улыбка искривляет ее губы, и мы останавливаемся в передней части корабля. Я опираюсь локтями на поручни, смотрю вверх и жду, когда она сделает то же самое. Я чувствую тепло ее руки в нескольких дюймах от моей. Я жду, когда голоса начнут говорить мне, что прикасаться к ней неправильно, но их нет. Я протягиваю мизинец, пока не нахожу ее. По ее телу проносится крошечный гул, и она прижимается ко мне. Краем глаза я наблюдаю, как она смотрит на звезды, и в душе поселяется покой.

"Я задаюсь вопросом, где бы я была сейчас, если бы не прекратила пытаться", — говорит она спустя некоторое время. "Конечно, в тот момент мне казалось, что это единственный выход, но что, если бы я просто дотерпела до конца?"

"Иногда мы можем запутаться в "что-если" и упустить из виду все то прекрасное, что произошло благодаря нашему выбору".

"Ты прав. Хотя мне бы не помешало быть более стойкой.".

"Ты гораздо сильнее, чем тебе кажется, Чепмен".

Она смотрит на меня, а потом снова на небо.

"Но я позволила глупому мальчишке разрушить то, что я любила".

В ней есть гнев — должен быть, но она его не показывает. Однако она не может скрыть обиду, и это убивает меня.

"Я всегда бросаю все, когда становится трудно, и ненавижу себя за это".

"Не будь так строга к себе".

Она что, не слышала, что только что сказала? Ситуация не просто "осложнилась", весь ее мир рухнул, и у нее не было выбора: либо идти ко дну вместе с ним, либо заново создавать себя.

Держась за кончики ее пальцев, я напрягаюсь и отступаю от перил, сосредоточившись на ней. Она выпрямляется под моим пристальным взглядом.

"Я думаю, ты поступила правильно. Ты должна гордиться тем, что у тебя хватило смелости уйти от того, что тебе не подходило. Ты защитила себя. Я знаю так много людей, которые остались бы и давали бы ему еще шанс за шансом, проводя следующие несколько месяцев или лет своей жизни только в разговорах о том, что им следует делать, никогда не действуя на самом деле. Клянусь, иногда люди остаются только ради драмы. Но ты так не поступила. Нужно быть невероятно сильным человеком, чтобы пережить такое".

Она улыбается мне, не совсем веря, но благодарная за то, что услышала это. На палубе достаточно гостей, и я решаю рискнуть и подношу ее руку ко рту, чтобы крепко поцеловать, а затем прижимаю ее к себе. К черту пассажиров, которые нас увидят, — Элизе нужно знать, что кто-то на ее стороне. И этот кто-то — я.

С одной стороны, я хотел бы знать ее тогда, чтобы избавить ее от… Как она его называла? От глупого мальчишки и его отвратительного поведения. Но с другой стороны, я так рад, что мы сейчас встретились. Ей могло быть также плохо со мной. Оглядываясь на свое прошлое, я чаще испытываю отвращение к себе, но по какой-то причине Элиза, кажется, верит в меня. Она вдохновила меня сегодня на то, чтобы перестать тратить время на падения и вместо этого сосредоточиться на восстановлении.

Мы гуляем еще немного, пока каблуки Элизы не берут верх над ней, и мы заходим внутрь.

Когда это свидание закончится, она вернется в свой домик. К Тому. Это ему, возможно, придется помочь ей выбраться из этого платья, а не мне. Не могу даже рискнуть поцеловать ее на ночь у двери. Я не хочу повторения того, что случилось в прошлый раз, когда я провожал ее допоздна. А он почти гарантированно будет там сейчас.

Поменять комнату местами было единственным решением. Просьба к Дэниелу быть более внимательным к своим ночным развлечениям ни к чему не привела. "Не могу ничего обещать, но мы обязательно попробуем". С тех пор как Гвен приехала, я неоднократно наблюдал, как Элиза и Том уходят в себя, и не мог больше молча смотреть, как они страдают. Их дружба казалась достаточно стабильной, чтобы рисковать близостью, и, кроме того, если бы он был там, это был бы верный способ не подпускать меня. Конечно, я не знал, насколько сильно пожалею об этом решении, пока не поговорил с Дэниелом.

Как только мы спускаемся на палубу, мне приходит в голову идея, которая может помочь как ей, так и мне.

Я веду нас к бару, покупаю ей напиток, как и положено хорошему свиданию, и вместо того, чтобы вести ее за наш отдельный столик, усаживаю нас с актерами. Она более чем достойна сидеть за этим столом, и я не перестану доказывать ей это, пока она сама не поверит.

"В этом году у нас будет дом с привидениями?" — спрашиваю я Джерри, отчаянно пытаясь сменить тему. Мне нечасто удается поговорить с ним вне мероприятий, так что я должен быть благодарен Оби за то, что он притащил его сюда из омлетной в попытке поднять мне настроение. Но не повредит ли ему быть более деликатным в этом вопросе? Я еще не получил ответа о втором собеседовании. Говорят, что если нет новостей — значит это хорошие новости, но для меня это означает, что им нужно больше времени, чтобы провести собеседование с другими кандидатами, потому что те, кого они видели до, не подходят им.

"Это точно! Мы с Генри встречаемся в конце этой недели, чтобы все обсудить".

"Что за тема?"

Элиза оживилась.

Я специально спросил его о том, в чем она тоже может принять участие, и я рад, что она заинтересовалась.

"Хэллоуин", — отвечает он так, будто не совсем