Шрифт:
Закладка:
Внутренний скептик заголосил, как баба-плакальщица, тонко, с подвываниями. И ни одного цензурного слова, что характерно. Реалист оборвал танец и замер в стойке Фредди Меркьюри. Я глубоко вздохнул.
Так. Чтобы достичь цели, надо понять, каким маршрутом к ней идти, и какие ресурсы понадобятся на пути. Бывает, что в процессе инвентаризации ресурсов цель признается недостижимой. Продолжаем прикидывать. Цель — хомячья, утащить отсюда все добро. Из ресурсов — меньше недели времени и немного здоровья. Достал из внутреннего кармана «горки» листок с картой, полученный от Самвела, кажется, в прошлой жизни. Начал было считать - и распереживался, что нет того прибора с колесиком, мечты туриста-походника, который точно помогал рассчитать даже самый извилистый маршрут. Как его? Блидометр? Шмаромер? Не то. А! Курвиметр! Вот его-то и не было как раз. Поднял хвоинку лиственницы, невесть как поднятую сюда ветром, и начал считать ей. До бурого балагана, как окрестил мою избушку шаман, отсюда шесть километров. Из них по горам — четыре с половиной. Предположим, я смогу переть на горбу полцентнера за раз. Сюда я шел часа два. Отсюда буду идти, ну, положим, три. Итого дорога пять часов. Это значит, что без сна и еды я перетащу все к себе в избушку всего-то за девять дней! Если считать по три ходки туда-обратно в день — выходит две недели.
А самолетик тут лежал лет восемьдесят — и пусть дальше лежит! Нет, я полностью согласен с незабвенным Сергеем Олеговичем из «Национальной охоты» - бросать мясо глупо. Но если посмотреть на ситуацию под другим углом? Под юридическим? И я даже обернулся в поисках правоведа. Но посреди тундры их был дефицит. Всегда в принципе, и конкретно сейчас тоже. Почти на самой верхушке лиственницы глядя на меня сидел рябчик, но на бакалавра юриспруденции он никак не тянул. Опять придется самому.
Так, представим гипотетически, что всю эту роскошь я прибрал. Чтобы привезти ее в поселок нужен корабль. Самвелова казанка не захватит. Частями возить — палиться лишний раз. Тут я прикинул, сколько может стоить слиток, при цене за грамм, допустим, в пять тысяч. Получилось 60 миллионов. Я два раза проверял расчет. Не удержался и перемножил на все количество. Выходило почти 11 миллиардов. Рябчик улетел, а я посмотрел ему вслед очень подозрительно. Нет, избежать особо крупного размера не получится никак. А тут еще так удачно пулеметы эти — просто мечта полицейского… Так что золото будет лежать тут, пока я не придумаю, как его правильно пристроить. С собой захвачу только мешок с кисетами, и то не весь, наверное. Да, это решение было трудным. Особенно по отношению к тем двоим - один плачет, второй пляшет.
Сперва надо было экипаж похоронить. На стеллажах внизу нашел два рулона брезента. Снаружи совсем труха, но внутри удалось выкроить пару крепких квадратов. На них сложил и вынес останки с борта на солнце. Документов не было ни у одного. Из находок, способных хоть что-то прояснить — у одного трофейная бритва, на ручке нацарапано Смирнов, у другого из перчатки-краги выпал фрагмент фотографии. На ней была темноволосая девушка с грудным ребенком на руках. На обороте еле заметная надпись «аше», причем мест, где полагалось находиться началу и концу, не было. Так что Сашенька, Машенька, Наташенька — не понять. Оба квадрата сложил углами вверх, обвязал покрепче и повесил на шею вроде хомута. Спустился со стены - это оказалось сложнее и дольше, чем подниматься. Прошелся вдоль речки, и на одной из очередных петель подобрал красивое место на берегу — солнце по утрам ложилось на пригорок, под которым на повороте журчала-переливалась вода. Тут выкопал ямы, сложил останки, заровнял землей, положив сверху по плоскому камню со звездами, нарисованными химическим карандашом, найденным в одном из планшетов. Ни документов, ни карт не было и там. Разровнял землю, вернул на место мох.
- Простите, мужики, если что не так. Кресты вам не ко времени, а фанерных звезд я тут не найду. Земля вам пухом. И мир по дороге. - поклонился обоим и ушел. У поворота речки обернулся — и места смог разглядеть только потому, что знал ориентиры: дерево и камень.
Вскарабкался снова на площадку, последний аэродром Дугласа. Осмотрелся внимательно, но никаких следов человека, то есть своих собственных, не нашел. Забрался в салон, отметив, что пыль и пыльца стерты подошвами и пузом там, где я ложился. Но решил, что после первого дождя следы пропадут. Внутри тоже сложно было понять, кто и когда тут побывал. Переложил кисеты в рюкзак, обернув каждый в лоскуты брезента. Еще не хватало, чтобы что-то высыпалось. И отправился в обратный путь, стараясь не наступать на старые утренние следы, где мох уже начал было распрямляться.
Дойдя до практически родного можжевельника по почти любимому «балкону», снял рюкзак и сел передохнуть, свесив ноги. На камне, который я уже привычно называл про себя «волчьим столиком», сидел серый и поглядывал то на озеро, то на меня. Ветер снова дул мне в спину, наверное, донесло и вниз, учуял. Плотва лежала на месте, сеть чуть колыхалась на ветках дерева рядом. Суровая романтика Севера как она есть. Добытчик возвращается к балагану, найдя самолет, два трупа и одиннадцать миллиардов в золотых слитках, на берегу его ждет волк, чтобы поесть медведя. Канадские лесорубы и уренгойские вахтовики утирают скупые слезы умиления.
Рюкзак спустил вниз на веревке. А сам глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь поминать старого Откурая только добрыми словами, и пошел дальше, к тому месту, где «балкон» прерывался обрывом. Становясь все уже и уже, тропа в конце концов закончилась. Начинало вечереть, и я решил, что больше получаса на поиски тратить точно не буду. И так денек насыщенный выдался. Как мог выглядеть лаз, обещанный шаманом? Дощатая дверка в нору в стиле старика Беггинса? Вращающийся камень, как в старых сказках? Или щель-шкуродер, куда только щуплым саха и пролезть? Оказалось, все вовсе не так.
