поверить, но она здесь, пьет пиво, развалившись на моем диване, закинув на него ноги в сапогах на шпильках, и это притом, что она лучше всех знает правила этого дома. Рядом с ней на подлокотнике сидит Эшлин.

Я не знаю, что делать. Если я попытаюсь ее вытурить, это будет тот еще спектакль, а она именно этого и хочет. Она просто мечтает, чтобы мы устроили скандал на глазах у всех, поэтому я поступаю ровно наоборот. Я беру из кухни миску с чипсами и с ангельской улыбкой подплываю к дивану.

– Привет, девчонки! – Я плюхаюсь рядом.

Ренни одаривает меня фальшивой улыбкой, приподнимая одни уголки губ, а Эш наклоняется и обнимает меня.

– Лили, все так плохо, – завывает она.

– В чем дело? – спрашиваю я.

– Сегодня вечером Дерек мне сказал, что мы останемся друзьями. Он не хочет ничего серьезного в выпускном классе. – Эшлин трубно сморкается в столовую салфетку.

– Ух-ты! – говорю я. – Это так на него похоже.

– Эш, это лучшее, что могло случиться, – говорит Ренни, отхлебывая пиво из стакана. – Дерек не годится для серьезных отношений.

Я подвигаю миску с чипсами к Эшлин. Она засовывает себе в рот целую пригоршню.

– Зато у вас с Ривом все серьезно, и Лил с Алексом тоже скорее всего будут вместе. А мне кто остается? Пи-Джей? – Она кривится.

Я не произношу вслух то, что думаю. У Рива с Ренни ничего серьезного нет, потому что у меня с ним все серьезно. Я жду, когда Ренни сама поправит Эш, но она продолжает пить свое пиво. Все, что мы от нее слышим это:

– По-моему, Пи-Джей вполне симпатичный. Не волнуйся, Эш, ты еще найдешь своего парня. Я же нашла.

Я встаю. Я не могу больше слышать эту чушь.

– Эш, я на секундочку отойду. Мне надо посмотреть, не забрался ли кто-нибудь на второй этаж.

Ренни закатывает глаза.

– Никто не сможет веселиться, если ты будешь шнырять повсюду, как тюремный охранник. Это же вечеринка. Успокойся.

Только я собираюсь ответить, как в гостиную врывается Рив. Он подхватывает Ренни с дивана и закидывает на плечо, как будто она ничего не весит, хотя это далеко не так.

– Опусти меня сейчас же, – визжит она, болтая ногами в воздухе.

– В этом доме не ходят в уличной обуви, Рен! – говорит он и снимает с нее сапоги. Когда он кидает ее обратно на диван, стакан падает, и пиво заливает все вокруг, даже мою руку.

– Прекрасно, спасибо ребята, – говорю я и начинаю промокать пятна салфетками.

Рив наклоняется и помогает.

– Прости, Чоу.

– Да успокойся ты, Лил, – небрежно цедит Ренни. Ее лицо до сих пор красное после того, как ее подержали вниз головой. – Это же пиво! На вечеринках оно всегда проливается!

– Ренни, если ты еще хоть раз попросишь меня успокоиться, клянусь… – Я серьезна, как никогда.

Ренни прищуривается, и мы смотрим друг на друга. Рив пытается обхватить нас обеих руками, но я выворачиваюсь.

– Эй, – кричу я Алексу. – Я не видела тебя целую вечность!

Алекс откусывает кусок пиццы.

– Я все время тут. – Он отхлебывает пиво. – Да, и я заезжал за пиццей, но мне сказали, что ее уже кто-то забрал.

Я хлопаю себя рукой по губам.

– Господи! Мне так жаль! Я забыла написать тебе сообщение!

Алекс засовывает остатки пиццы в рот.

– Ничего страшного.

– Прости меня, пожалуйста, Линди, – говорю я, и Ренни закатывает глаза.

– Да уж, прости Линди, – манерно тянет Рив. – Я обо всем позаботился.

Алекс переводит взгляд с меня на стоящего рядом Рива.

– Просто пиццерия была ему по пути, когда он забирал кеги, я подумала, что так будет проще, – быстро встреваю я.

– Ничего страшного, – повторяет Алекс, ставя тарелку на столик, потом достает из кармана кошелек, и все внутри меня сжимается в узел. Он вынимает несколько двадцаток и протягивает Риву. – Вот, держи.

– Это еще зачем? – спрашивает его Рив и прищуривается.

Алекс, не опуская руку с деньгами, делает шаг вперед.

– Я же сказал Лил, что беру пиццу на себя.

– Я же сказал, Лил, что беру пиццу на себя, – противным голосом передразнивает его Рив. – Поздно. Я уже ее привез.

Алекс краснеет. Только я собираюсь сказать, чтобы он прекратил, он бросает деньги на столик.

– Сдачу можешь оставить себе.

– Я тебе не разносчик пиццы, урод, – рычит Рив.

Алекс холодно улыбается.

– Кто знает, может, через пару лет и будешь.

Я закрываю лицо рукой. Не могу поверить, что Алекс это сказал. Он никогда в жизни не говорил таким тоном с Ривом. У Ренни такой вид, будто она собирается вцепиться Алексу в лицо.

Рив сжимает кулак, у меня есть всего две секунды прежде, чем он его ударит. Мне срочно нужно что-то сказать.

Мое сердце колотится как сумасшедшее, но я беру со стола деньги и протягиваю Алексу.

– Спасибо, Линди, но Рив уже за все заплатил. – Я наваливаюсь на Рива и беру его за руку.

Казалось бы, этот жест должен остаться незамеченным, но тут у Алекса сжимаются челюсти. Я поворачиваю голову и вижу на диване Ренни. Ее рот открыт так широко, что видны коренные зубы. Мои нервы напряжены, как натянутая струна, но я не двигаюсь. Все это видят. Все видят нас.

Рив потрясенно смотрит на меня. Ему явно все это не нравится. Он выдергивает свою руку из моей.

– Что ты делаешь, Чоу? – говорит он так, будто я сошла с ума, как будто никакого разговора в грузовике не было, как будто мы никогда не целовались. Хмыкнув, он отходит от меня, берет бумажную тарелку Алекса и скрывается в кухне, а я остаюсь на виду у всех с открытым ртом. Что это было?

Я больше не могу выносить взгляды Ренни и вообще чьи-либо взгляды. Развернувшись на каблуках, я бегу наверх. Кто говорил, что надо поступать так, как чувствуешь, и плевать на людей, которым это не понравится? Ведь именно я настаивала, чтобы мы были осторожными.

Я иду прямиком в свою спальню, захлопываю дверь и сажусь перед зеркалом. Волосы в полном беспорядке, прическа приплюснулась, наверное, из-за того, что я два часа носилась и убиралась за всеми. Я причесываюсь и подправляю почти стершуюся помаду. Музыка внизу слышна даже сквозь стены, а мне хочется просто лечь в кровать. Интересно, как скоро я смогу попросить всех убраться?

Я уверена, что он это от неожиданности. Потому что Алекс сказал ему, что он станет разносчиком пиццы. Может, это я все сделала неправильно? Мне не следовало на него давить, пусть делает, что хочет, надо просто