— Да, семейная жизнь — это не для тебя, — слегка улыбнулся он. — Вот обо мне хорошо заботишься, только грустно осознавать, что ты тяготишься. Не хочу быть обузой. Да и насчет моей смерти зря переживаешь. Я больше не паладин, но все равно силен, вынослив и быстр. Я не боюсь, и ты не бойся.

Кьяре хотелось верить ему, и она поддалась успокаивающему тону, легла на подушку и быстро уснула. Эридан же некоторое время лежал, обдумывая ее слова о том, как ей непросто заботиться о ком-то помимо себя. Многое стало понятней, и ее мимолетная, иногда грубоватая опека предстала в другом свете. Эридан осознал подлинную ценность этих мгновений.

Наутро Кьяра обнаружила, что эльф, несомненно, спит. Она никогда не видела, чтобы остроухие так расслабленно сопели во сне. Приоткрытый рот, бессознательная поза. Нет, эльфы в трансе напоминали медитирующих, глубоко погруженных в мысли людей. Она некоторое время понаблюдала за его сном, пока он сам вдруг не открыл глаза после резкого вздоха. Скорей всего, его заставил проснуться именно этот звук.

— Я был без сознания? Помню только, что закрыл глаза, а потом ничего…

— Ты спал. Как самочувствие?

Он прикрыл веки, пытаясь оценить состояние:

— Все тело такое расслабленное… Я чувствую себя жидкостью.

“Не хочу думать, что с ним”, - решила девушка, наблюдая за тем, как эльф лениво потягивался и одевался, — “но надо рассказать Аруму”. Маленькие крупицы странностей, происходящих вокруг Эридана, каждая из которых по отдельности была незначительной, в итоге превращались в беспокоящий пылевой вихрь. Слишком много непонятного, а Кьяра плохо чувствовала себя в таких ситуациях.

После простого и сытного завтрака, девушка забежала к Аруму, чтобы рассказать о состоянии эльфа. Драконид недавно встал и все еще трапезничал, но внимательно выслушал рассказ тифлингессы.

— Если он не проявляет признаков каких-либо недомоганий, думаю, переживать не стоит, — сделал он вывод. — Сон еще никому вреда не приносил. Тем более, отсутствие транса сильно его выматывало. Может, тело нашло другое решение.

Слова драконида успокоили, она немного повеселела. Спустилась в казармы, чтобы проведать гвардейцев, и застала потасовку между Каленгилом и крепким темноволосым парнем из новеньких, у которого глаза были красными, как две спелые вишни. Арадрив оттащил зеленого, а Лаемар — темноволосого, и Кьяра узнала, что зовут его Фирик Малдет. Она почти не сомневалась, что стычка произошла по вине новенького. Вероятно, задирал нос, кичился высокородством, и этого Гил не снес. После того, как драчунов разняли, Элледин отчитал обоих и пригрозил плетьми, наряды вне очереди все равно получили оба. Когда гвардия успокоилась и занялась привычными делами, чародейка подошла к золотистому.

— Да, веселенькое пополнение, — пошутила она. — Сколько всего гвардейцев? И скажи, могу ли я взять у вас пару спальников?

— Сейчас нас семнадцать, — устало ответил он. — Спальники и прочее на складе, вон там, — и он махнул рукой, указав направление.

На выходе, Кьяра уловила реплику Хатаэ, как бы невзначай брошенную Элледину. Эльфийский она знала плохо, но даже небольших знаний хватило, чтобы понять — это было что-то грубое и неприятное. Тифлингесса резко остановилась. “Ах ты, курица эльфийская!” — пронеслось в голове. Терпение отказало блондину, и он наорал на нее непереводимым потоком. Глаза Хатаэ азартно полыхнули, именно такой реакции она ждала и останавливаться на достигнутом не намеревалась. Кьяра помешала выдать ей очередную порцию гадостей в адрес золотистого, сгребла за шиворот и выволокла из казармы. Девчонка вскрикнула от неожиданности, глаза Элледина округлились от удивления, но Кьяра уже не могла этого терпеть. Элледин был добр с ней с самого начала, он признавал чужие заслуги, был терпелив и внимателен к своим людям. Кьяра приперла ее к стенке так, что та поморщилась от боли.

— Если ты не хочешь подчиняться Элледину, и он для тебя недостаточно хорош, то ты ещё не знаешь, что такое хороший командир, — прорычала тифлингесса. — Похоже, все, на что ты годна, это пиликать на ситаре да с азартом швыряться огненными шарами, не рассчитывая силу и траекторию. Я-то думала, из тебя что-то получится…

Хатаэ вздернула подбородок:

— Ты-то мне что сделаешь, веревка из задницы? Что ты вообще знаешь о том, что я могу или нет?

— Я тебя могу в порошок стереть, не сильно напрягаясь, — прошипела чародейка, запуская когти сквозь гвардейский мундир Хатаэ, эльфийка вскрикнула от боли.

Подошел Элледин, и Кьяра заставила себя немного ослабить хватку, хотя желание пустить этой стерве кровь было очень велико. Золотистый уже справился с гневом, в глазах плясали огоньки злости, но они стали уже холодными, словно мерцание светлячков.

— Сказал бы, что женщинам не место в гвардии, — прорычал он, — но Кьяра это опровергает. Она отлично билась с нами бок о бок, на нее я могу положиться. Но ты — катастрофа уровня нашествия с Фейдарка. Ты совершенно не понимаешь, как много в бою зависит от доверия и координации. Ты, вероятно, вообще в своей жизни крови не видела. Если я слаб, то пусть тобой займется Эридан.

Он выделил интонацией последние слова так, что они прозвучали зловеще, и Кьяра отпустила девушку. Возможно, она и так позволила себе лишнего, вмешиваясь во внутренние дела гвардии. Хатаэ не выглядела напуганной, но последние слова золотистого заставили ее закрыть рот.

— Эридан не любит неповиновение, — многозначительно сказал Элледин, обращаясь уже к тифлингессе.

— О да! — согласилась она. — Это ты разговариваешь, он же предпочитает язык плетей.

— Ну ничего, если останется жива, сегодня вечером сменит наряд и сферу деятельности, мелкая а-джак-ай.

Кьяра повеселела. Она сомневалась, что Эридан убьет девчонку, но Хатаэ об этом не знала. Пусть помучается от беспокойства, мелкая дрянь. На складе она взяла себе пару спальников, взамен порванного. Поднимаясь на свой уровень, она застала Эридана в тронном зале. Совещание как раз подошло к концу, группа странных эльфов покинула помещение, и Кьяра подошла к белобрысому, чтобы обсудить проблему Хатаэ. Выслушав предложение Кьяры понизить девочку до обслуги, он хмуро свел белые брови:

— Если от нее никакого толка, то пусть будет так… А если она так ужасна, как о ней говорят, то я устрою ей жесткую трепку.

— Не знаю, стоит ли, — возразила девушка, ей не понравилось выражение лица эльфа.

— Пусть не думают, что из-за физиологических различий я предъявляю разные требования и даю поблажки. Пощады не дам.

— Мне же даёшь поблажки и пощадил несколько раз, — вновь возразила девушка.

Он подарил ей вопросительный взгляд:

— Ты хочешь, чтобы я относился к ней,