Шрифт:
Закладка:
Тыкма-сардар
С самого приезда в Чикишляр Скобелев внимательно изучал новый для него край. Особенно же интересовали его текинцы: их образ жизни, характер, военные привычки. Многое он узнал от участников лазаревской экспедиции, но этого ему было мало. Он задумал познакомиться с ними поближе и в то же время показать текинцам, что в открытом поле они бессильны; кстати, заодно истребить их жатву. В ночь на 6-е июля небольшой отряд в составе около 4 рот пехоты, 4 сотен, 10 орудий и 8 ракетных станков выступил из Вами. Никто из участников, кроме Скобелева и начальника штаба Гродекова, не знал куда их направят, указан только Арчман. Когда на другое утро узнали, что предстоит познакомиться с текинцами на месте их пребывания, то все впали в уныние и думали, что Скобелев ведет отряд на верную смерть. Попутные селения были брошены; поля пшеницы и джугары не убраны. К тому времени постройка крепости Денгиль-тепе была окончена; около 25 тысяч текинцев со своими семействами готовились умереть за валами своей твердыни; распоряжался делом защиты Тыкма-сардар. С 13 лет он начал ходить на аламаны и на 15 году попал в плен к курдам. Его засадили в тюрьму. Тогда жители Беурмы сделали складчину в 6 тысяч туманов и выкупили его. Через 2 месяца он уже возвратил беурцам эту сумму. Начиная с 17 лет, он имел свою шайку, с которой однажды отбил у персиян 40 тысяч баранов, за 800 верст от Беурмы. С этих пор Тыкма-сардар прославился как лихой наездник и самый искусный военачальник. На его призыв собирались тысячи всадников, уверенных в успехе задуманного дела и, действительно, богатая добыча, в разделе которой Тыкма-сардар был всегда очень справедлив, вознаграждала с лихвой участников набега. Между городами Тегераном и Мешедом 500 текинцев захватили однажды 300 богомольцев и караван навьюченных верблюдов. На обратном пути Тыкма-сардар встретился с персидским войском. Несколько дней продолжалась жестокая битва, в которой текинцы остались победителями. После смерти Нур-Вер-ды-хана Тыкма-сардар, без особого избрания, стал во главе свободолюбивого племени. Это случилось как-то само собой.
Между тем наш отряд благополучно занял Егян-Ба-тыр-калу, в 12 верстах от укрепления и сейчас же приспособил этот поселок к обороне. Тут сварили солдатам обед; Скобелев и штаб его ели то же, что и солдаты; потом он ходил по биваку, шутил с солдатами, пробовал пищу. Перед закатом солнца играла музыка, а перед зарей выпустили снаряд по направлению к укреплению. Ночь была темная и жаркая; кругом все спокойно. Спали крепко, не раздеваясь, под прикрытием секретов; не спал только Скобелев, обдумывал лихое дело: он понимал, что текинцы могли раздавить ничтожную горсть пришельцев. К утру он был совершенно мокрый от пережитых дум, а выехал к отряду на своей серой красивой кобыле, как ни в чем не бывало – в чистом кителе, украшенном Георгиевским крестом, свежий, расчесанный и раздушенный. Его сопровождал конный осетин с красным значком. Впереди отряда рыскали джигиты, потом казаки, имея на средине конно-ракетную батарею. Шли полями, местами засеянными хлебом; неприятель не показывался, только отдельные всадники кружили около крепости. Вдруг джигиты бросаются назад: оказалось, что в ложбине засели текинцы; широкой лавой, с гиком, они неслись галопом на своих высоких длинноногих рысаках. Казаки остановились. Ракетная сотня быстро спешилась и поставила станки. Первая ракета упала тут же; прислуга отскочила в сторону. Завидя это, Скобелев подскакал ко второму станку – то же самое: ракета разорвалась, граната осталась возле станка. Офицер крикнул было «ложись!», но Скобеле рассердился, наехал на гранату и сказал: «Тут не ложится, а умирать надо!». Граната лопнула, несколько осколков задели лошадь генерала. В эту опасную минуту урядник подскочил к третьему станку и спустил ракету: она пошла удачно, гранату разорвало среди текинцев. Затем выскакала в сторонку батарея и пустила несколько картечных гранат, после чего текинцы рассыпались. Скобелев вызвал урядника ракетной батареи, потребовал Георгиевский крест и тут же прицепил его со словами: «Ты не растерялся в опасную минуту, оказал подвиг, за что награждаю тебя крестом». Заиграла музыка, весь отряд взял на караул.
Дом текинского земледельца в Бендесенской долине
Наступление возобновилось. В 1172 часа отряд подошел к многоводному ручью Секиз-Ябу, орошающему все селения этой округи, известной под именем Геок-тепе.
После получасового отдыха орудия выехали на позицию за 1½ тысяч шагов от ограды Янгы-кала, за которую уже отчетливо виднелось укрепление Денгиль-тепе; текинцы скопились в Янгы-кала, откуда много раз пытались бросаться, но их всегда встречали метким огнем. Особенно беспокоила отряд партия пеших, засевшая в небольшом саду шагах в 400 от батарей. Скобелев послал взвод Красноводского батальона выбить их из сада. Текинцы, не дождавшись встречи, скрылись в селении. Канонада продолжалась часа 2, пока Скобелев не присмотрелся к местности, а топограф Сафонов зачертил ее на бумагу. Наконец Скобелев послал приказание отступать. Ему показалось, что красноводцы слишком уж торопятся, точно убегают. Он со всем штабом подскакал к ним, приказал прекратить стрельбу и построиться в колонну. Когда это было исполнено, он проделал несколько ружейных приемов, потом вызвал песельников, и сам во главе взвода повел его без выстрела к отряду. Текинские пули жужжали кругом, как пчелы.
Геок-тепе
Отряд, окруженный двумя цепями – пехотной и казачьей, – тихо, под музыку, отходил к месту ночевки. Текинцы ободрились. Около 10 тысяч всадников носились вокруг отряда, пытаясь то там, то здесь врубиться в наши ряды. По временам отряд останавливался: стреляли одновременно вперед, вправо и влево; офицеры, находящиеся в цепи, стреляли из револьверов, обнажали в свою защиту шашки. Одного убитого урядника текинцы успели-таки подхватить. Скобелев, как коршун, следил за текинцами. Когда они притиснули казаков к
