Шрифт:
Закладка:
За 3 дня праздников Рождества Христова перед неприятельской крепостью вырос целый городок из кибиток и джуламеек. Чтобы преградить беглецам путь в пески, Скобелев сейчас же распорядился занять стоявшую за крепостью курганчу и поручил это дело генералу Петрусевичу. Ни он, ни Петрусевич не знали, что курганча уже занята текинцами. Огражденная глиняными стенками, она была разделена на множество двориков, а в середине ее стояла небольшая кала с двухсаженными стенками и тяжелыми воротами; кругом курганчи – сады, также разгороженные стенками. Местность вообще пересеченная, и по ней еще протекал ручей. В кале засел Куль-батыр с 30 охотниками, а около 400 текинцев разместились в двориках курганчи.
В густом предрассветном тумане выступил генерал Петрусевич. За 120 шагов раздались из курганчи выстрелы; Петрусевич приказал коннице спешиться и броситься на штурм. Казаки и драгуны ворвались в середину, где началась штыковая работа. В числе первых ворвавшихся был сам генерал, он пал смертельно раненый. Тело генерала переходило из рук в руки, кипел жестокий бой, каждый шаг вперед доставался дорого, уже 50 человек сложили в адской тесноте свои головы. Орудия, стрелявшие по садам и подбегающим текинцам, уже расстреляли снаряды, а кала все еще оставалась в руках неприятеля, т. к. нечем было разбить ее громадные ворота. Подняться на высокую стену без лестниц также нельзя. В ту пору, когда и коноводам текинцы угрожали обходом, подбежал из Правофланговой калы майор Богаевский с 1½ ротами пехоты. Под ее прикрытием были подобраны раненые, убитые и стало возможным начать отступление. Таким образом попытка окружить Денгиль-тепе не удалась: у неприятеля осталось свободное сообщение с песками, где у него хранились запасы. Вечером, перед закатом солнца, позади лагеря торжественно хоронили убитых. Тут лежали на досках, прикрытых холстом, Петрусевич, майор Булыгин, есаул Иванов и 19 солдат. Многие плакали при последнем прощании под грустные напевы погребальных молитв. Когда опускали тела в братскую могилу, раздался потрясающий залп всей артиллерии по направлению к крепости. В ответ послышались крики…
В этот же день была заложена 1-я параллель за 600 сажен от крепости. К ней примкнули редут (№ 1), за стенкой примостили осадную батарею с таким расчетом, чтобы она могла обстреливать неприятельский бруствер вдоль (анфилировать). Начальником правого фланга осады был назначен полковник Куропаткин, а левого – полковник Козелков. С этого дня осадные работы шли непрерывно под зорким и бдительным надзором как Скобелева, так и его ближайших помощников; солдаты и офицеры мало отдыхали. Кроме земляных работ, войска отряжались в караулы для занятия ближайших к крепости кал, что сопровождалось схватками с текинцами. Наконец от них требовалась полная боевая готовность встретить неприятеля, способного на вылазку. От этой обязанности не освобождались даже отпущенные на отдых.
С самого начала осады текинцы стояли насмерть. Особенно страшны были их вылазки. Они крадутся как кошки, всегда ночью, а бросаются как тигры, сразу. Идут на вылазку босые, рукава засучены, халаты подобраны, в руках шашки, у кого нет шашки – пика или русский штык; ружей на вылазку не брали. Обыкновенно впереди идут самые отчаянные, настоящие бойцы; подберутся к траншее, крикнут: «Алла! Магома!» и в тот де миг пускают в ход шашки. За передовыми бойцами идет команда вроде наших санитаров, в обязанности которых уносить раненых, подбирать убитых. Сзади же всех крадутся аламанщики, или грабители. В аламанщики берут мальчишек лет 14–15, и грабят они ловко – в несколько минут успеют обшарить всю траншею. Подберут оружие, разденут до нага убитых, ничем не брезгуют. Наши пока не знали текинских сноровок, много терпели на вылазках.
Осадные работы и штурм Денгиль-тепе
На третий день Рождества в крепости собрался большой маслахат. Тыкма-сардар поклялся Аллахом, что истребит в эту ночь русское войско, и сам вызвался направлять вылазку. Охотников оказалось до 4 тысяч, между ними было много мервцев с Каджаром во главе, за ними увязалось и несколько женщин. Ханы и старшины стали у ворот, чтобы рубить головы беглецам. В 6 часов вечера наши офицеры: Яблочков, Черняк и Сандецкий вышли за 2-ю параллель разбить новую линию траншейных работ и заметили, что густые толпы текинцев вылезают из рва. В это время в ближайших траншеях находились апшеронцы, они разбирали свои сумки, чтобы идти в лагерь. Заслышав гул и топот, офицеры приказали заряжать ружья, но первый залп был выпущен поздно, через головы текинцев. Они всей силой наступали на правый фланг осадных работ, вскочили одновременно и в ближайший редут (№ 2), и на мортирную батарею (№ 5). Тут артиллеристы успели только выхватить револьверы да шашки. Там и здесь бились в рукопашную, но текинцы одолевали: они вырвали знамя 4-го батальона Апшеронского полка, при защите которого погибли князь Магалов, Чикарев, Готто, знаменщик Захаров и почти вся 14-я рота; артиллеристы у горного орудия были перебиты. На мортирной батарее текинцы растащили орудия по траншеям, разбросали снаряды, заряды, унесли все солдатские шинели и котелки. Подполковник Мамацев был убит. Наши подступы, наши батареи постепенно переходили в руки текинцев, уже открывался путь в лагерь. Но дальний редут (№ 1) еще стойко отбивался залпами стрелковой роты 13-го батальона.
В эту опасную минуту войска спешили на помощь частью из лагеря, частью из соседних траншей. Так, Куропаткин, вытянув две роты ширванцев между обоими редутами (№ 1 и № 2), залпами остановил текинцев. Орудия осыпали их картечью: редут (№ 1) был спасен, текинцы переколоты. Тогда же погиб геройской смертью безвестный солдат Апшеронского полка. Он бежал с товарищами против ширванцев – те прекратили стрельбу. Тогда он закричал: «Стреляйте! Стреляйте! Нас мало, а за нами текинцев много!». Каждая минута была на счету. После залпа апшеронец пал от нашей же пули. Куропаткин продвинулся
