Шрифт:
Закладка:
Обратный путь был горше прежнего. Всех раненых не было средств поднять: каждый примащивался, где кто мог – на лафете, на верблюде или казачьей лошадке. Отощавшие верблюды падали, и все, что было на вьюках, осталось на дороге. А тут текинцы, как акулы за кораблем, не отставали ни шагу; беда тому, кто отставал: они моментально бросались и рубили на куски. Между ними были и женщины, вооруженные овечьими ножницами на длинных палках. Арьергард все время отстреливался, патронов не жалели; дружные залпы пехоты и артиллерии едва могли сдерживать стремительные атаки конницы. К счастью, преследование продолжалось недолго, хотя многие всадники проскакивали вперед, занимали попутные укрепления и оттуда встречали наших огнем. Изнуренный голодовкой отряд добрался через месяц до укрепления Бендесен, где встретил его генерал Тергукасов, назначенный вместо покойного Лазарева. Генерал не подал вида, что заметил бедственное положение солдат и офицеров; поблагодарил за царскую службу и распорядился поскорее отправить их на Кавказ. Так кончилась первая экспедиция против текинцев, показавшая, что с таким врагом нельзя действовать на авось, что это не простые «халатники», мнящие себя воинами, пока сидят за высокой крепкой стеной.
После неудачного штурма, текинцы стали появляться на базарах Хивы и Бухары, где хвастались своей победой, а так как им могли не поверить, то они показывали русские ружья. Они являлись и к Хивинскому хану, подарили ему несколько винтовок, револьверов: «Нам не надо их, у нас русских ружей много, а будет еще больше!». Бухарский эмир говорил тогда, что русским не справиться с текинцами, нужно 100 тысяч войска; Хивинский хан повторял то же самое со слов текинцев. На всех азиатских базарах толковали, что если русские нападут вторично, то текинцы их разобьют. Базарные толки дошли и в кочевья: хивинские иомуды начали грабить киргизов, кочевавших на Эмбе, угоняли скот, верблюдов, баранов; текинцы снова стали терзать Персию. Грабежи подвластных нам кочевников и дерзость текинцев, прославленных теперь, как народ непобедимый, могли пошатнуть недавно водворенную русскую власть. Умы азиатских народов легко поддаются внушениям недоброжелателей, тем больше, что они не понимали в чем сила и могущество русской державы. Текинцы, например, думали, что в царстве «Ак-падиша-ха» вечная зима, и для того, чтобы видеть лето, русские надвигаются на юг, отнимают у мусульман земли и всех их истребляют. Становилось необходимо повторить экспедицию, одним ударом разгромить текинцев, покончить с ними навсегда. Начальником этой экспедиции был назначен Скобелев – молодой генерал, всего 37 лет, тот самый, который закончил Кокандский поход, а потом прославил свое имя за Дунаем. Уже само назначение Скобелева показывало, но на текинцев стали смотреть иначе, чем прежде; в них увидели врагов, с которыми не стыдно померяться силами.
В начале мая 1880 г. Михаил Дмитриевич прибыл в Чикишляр, где встретили его уже передовые кавказские войска, остальные ожидались частью оттуда же, частью из Оренбурга и Ташкента, а всего предполагалось двинуть 64 роты, 9 казачьих сотен, 2 эскадрона тверских драгун, 97 орудий – 11 тысяч человек и 3 тысячи коней. Еще до приезда Скобелева началась кипучая работа по заготовлению всего необходимого для степного похода, начиная с продовольствия и кончая кошмами[20] для подстилки. Пустынное побережье Каспийского моря оживилось – берегом сгонялись верблюды, передвигались команды; на пристанях шла выгрузка, от Михайловского укрепления укладывались рельсы железной дороги; но самым главным делом Скобелев считал занятие опорных пунктов, гарнизоны которых должны беречь путь, а в случае неудачи войска могли бы найти в них приют. Несколько укреплений по линии Атрека, Чат, Дуз-Олум уже были заняты раньше; Скобелев наметил Вами, как главный опорный пункт, который разрезал оазис на 2 части и в то же врем связывал 2 пути: один из Чикишляра, по Атреку, 300 верст, другой – из Михайловского укрепления, 270 верст.
До 10 тысяч верблюдов ходили по этим линиям несколько месяцев, снабжая укрепления запасами, так что, например, в Вами было доставлено без малого миллион пудов. Вами досталось легко, но зато текинцы сейчас же набросились на мирных киргизов, угнали 6 тысяч баранов у бухарских туркмен и стали нападать на наши транспорты; даже ближайшие к нам иомуды потеряли веру в нашу силу, отказывались нанимать верблюдов и говорили, будто, текинцы истребят их всех, если они станут помогать русским. Набеги и грабежи текинцев продолжались до самого Рождества; для охраны мирных кочевников и отражения неприятеля высылались небольшие охотничьи команды, легкие, подвижные, способные к быстрым передвижениям.
Служба в отряде была очень трудная: солдаты строили укрепления, сопровождали транспорт с верблюдами, перетаскивали кули и ящики в магазины и все это в жару при знойном ветре, вздымающем облака пыли, за которыми могла скрываться конная толпа хищников.
В середине лета прискакали в Бендесен 2 джигита с почтой и донесли, что на самом перевале по ним стреляли, причем убит казак Коломийцев. Таманцы его похоронили, но Скобелев заподозрил тут измену и выслал из Бама доктора Студитского, чтобы осмотреть труп. Не доезжая укрепления, Студитский остановил конвой у ручейка, а сам с двумя таманцами стал подниматься в гору, но в это время конвойцы, заметившие трех текинцев, окликнули его. Студитский сбежал вниз и все 13 человек поскакали в погоню. Когда наши уже поднялись в гору, перед ними точно из-под земли выросла целая толпа, около 300 текинцев. Казаки спешились и сели в осаду, недалеко от могилы Коломийцева, в двух кучках – одна в 7 человек, другая в 5. На расстоянии 200 шагов началась жестокая пальба: одного казака убили, другого ранили. Затем текинцы бросились в атаку. Казаки дали залп почти в упор: толпа отхлынула, но смельчаки бросились в рукопашную. Неравная беспримерная борьба продолжалась 8 часов. Студитский распоряжался, пока не свалился мертвый; Иван Кучир, раненый в щеку навылет,
