Когда все экраны заработали, создавая иллюзию круглого стола, за которым собрались главы государств, Ауизотль поморщился от яркого света. Ненавистная современная техника! То ли дело раньше — собирались на нейтральной территории, можно было и в глаза посмотреть, и по интонации понять. А тут — голограммы какие-то…

Король Франции, председательствующий на этом срочном совещании, оглядел присутствующих императоров, королей и президента, дождался утвердительных кивков от секретарей, подтверждающих качество связи, и начал:

— Господа, это собрание инициировал наш российский коллега, так что ему и слово. Дмитрий, прошу.

— Коллеги, — Голицын величественно кивнул, — я попросил вас собраться, чтобы обсудить ситуацию с Йеллоустоунским эпицентром в свете последних событий. А именно вопрос о зоне ответственности в Арапахо, где произошёл локальный прорыв.

— Локальный⁈ — вскинулся император Священной Римской империи. — Больше ста километров в ширину и полторы сотни в глубину это теперь локальный прорыв?

— Максимилиан, прорыв локализован, — с нажимом произнёс Голицын, — благодаря, кхм, своевременному вмешательству…

— Демонов! — выпалил Ауизотль.

— Слышь, ты! — глаза китайского императора полыхнули гневом. — Я последний раз предупреждаю насчёт демонов! Драконы — священные создания…

— И что ты мне сделаешь? — Ауизотль демонстративно откинулся на спинку кресла. — Ещё одно последнее китайское предупреждение?

Чжао Юньлун прищурился, и его голос стал елейным:

— Эмбарго наложу на поставки вам любой электроники. Вернётесь к артефактным пейджерам… или что там у вас было раньше? Папирусы? Глиняные таблички?

— А мы у Японии купим! — фыркнул ацтек.

— С этого момента, пожалуйста, поподробнее, — Мусасимару подался вперёд.

— Не купите, — Голицын мрачно усмехнулся. — Не будет скоро Японии, если они с моего Дальнего Востока по-хорошему не уберутся.

— Напугал ежа голой… кхм, — хохотнул Мусасимару. — как там русские говорят? У меня «дети императора»…

— … отрезаны от поставок с этого вашего… островка, — перебил его Голицын, — после того, как там прошлись МОИ дети.

— Брейк, господа! Брейк! — президент США поспешил вмешаться. — Чжао, неужели вы действительно готовы пожертвовать прибылью от торговли только из-за…

— Из-за каких-то драконов, Джеймс, ты это хотел сказать? — в голосе китайского императора прозвучали очень недобрые нотки.

— Из-за неуместных слов в адрес священных драконов, — уточнил президент. — Я именно это имел в виду.

— То-то же, — кивнул Чжао. — И да, пожертвую. Денег у меня, знаешь ли, хватает. А вот драконов в мире не так много.

— Господа, — председательствующий король Франции постучал серебряным молоточком, — давайте всё же выслушаем предложение российского императора. Дмитрий?

— Благодарю, Луи. Я хочу пересмотра зоны ответственности в районе Арапахо. Нам постоянно предъявляют претензии, обвиняют в провокациях, но при этом мы не имеем никаких реальных рычагов влияния на ситуацию. Предлагаю исправить это несоответствие. Россия готова взять на себя полный контроль над участком периметра в районе Арапахо.

— Вместе с пирамидой? — прищурился Ауизотль.

— Разумеется, — кивнул Голицын. — Как вы могли заметить, пирамида снова работает…

— Хотите позаимствовать технологию создания охранного периметра? — перебил его ацтек.

— А разве защита периметра основана не на вере в бога-солнце? — усмехнулся Чжао. — Не ты ли вчера нам тут втирал? Правда, бог ваш почему-то облажался…

— Это всё из-за… — Ауизотль хотел было снова вставить про демонов, но вовремя заметил нехороший взгляд китайского коллеги. — Давай договоримся. Я не трогаю твоих драконов, а ты не говоришь мне, в кого и как верить.

— Сразу бы так, — благосклонно кивнул Чжао.

— Так всё же, вера или сложная технология? — император Священной Римской империи Максимилиан задумчиво посмотрел на Ауизотля. — Уверен, не мне одному любопытно!

— Технология, основанная на вере! — выкрутился ацтек.

— Которая даёт сбои, — заметил президент США. — В то время как русские уже доказали, что могут, если что, справиться и без неё.

— Силой! — воскликнул Ауизотль.

— Так тебя это пугает? — усмехнулся кайзер. — Но разве не в этом суть периметра? Мы удерживаем то, что пытается прорваться, а силой, верой или шаманскими плясками — это уже у кого как получается.

— Мне нужно сделать перерыв для консультаций, — неожиданно выдал Ауизотль и отключил связь.

— Что ж, у нас есть время обсудить… деликатные вопросы, — протянул кайзер и повернулся к Голицыну, — Брат, а как у твоей дочери с этим Черновым?

Дмитрий Михайлович чуть не поперхнулся водой:

— С каких это пор личная жизнь моей дочери стала предметом международных переговоров?

— Чернов всего лишь барон, — пожал плечами кайзер. — Но барон чертовски сильный. Такую силу должен кто-то направлять. Тебя мы знаем. Не всегда любим, но знаем как порядочного человека и надёжного партнёра.

— У меня тоже есть дочери, если что, — вставил король Франции.

— Старшей из них тринадцать! — фыркнул кайзер. — У меня вот семнадцатилетняя…

— Которая весной выходит за моего сына! — напомнил король Швеции.

— Густав, конечно выходит, это я так, для иллюстрации, — отмахнулся кайзер. — Я и предлагаю нашему брату хорошенько подумать. Титул не проблема, вон, Ауизотль ему как минимум князя за Арапахо должен.

— Я прекрасно понимаю, к чему вы клоните, — усмехнулся Голицын. — Но, уверен, этот вопрос — исключительно внутреннее дело моего рода… и рода Черновых, если уж на то пошло.

— Не совсем, Дмитрий, — подал голос император Священной Римской империи. — Беря на себя Арапахо, ты ведь делаешь ставку на Чернова, не так ли?

— Максимилиан, ты же понимаешь… — начал было Голицын.

— Я понимаю, что для всех будет лучше, если Чернов останется у русских, — кайзер многозначительно обвёл взглядом присутствующих и остановился на короле Франции. — А не найдёт себе пару у кого-нибудь с чрезмерными амбициями по захвату всей Европы.

— Это кто тут с амбициями? — вскинулся Луи. — Уж кто бы говорил!

— Давайте признаем очевидное, — вздохнул Максимилиан. — Россия здесь — единственные, кто не претендует на господство в Европе. У них и своей земли достаточно.

— Вот именно! — оживился Мусасимару. — Столько земли, что они просто не знают, что с ней делать!

— А я смотрю, кто-то в себя поверил? — усмехнулся Чжао. — На подвиги потянуло? Лавры Наполеона покоя не дают?

—