его от удара ножом в тёмном храме; Райр попытался взобраться на плечи Глоуда, чтобы ухватиться за верёвки, которые опускали их в яму со змеями… Теперь от выпитого он чувствовал себя легко, беззаботно, непринуждённо. Он будет оплакивать Глоуда, когда освободится от Хоука, когда убедится, что их путешествие не было напрасным. Он должен найти сокровище.

Солнце опускалось к горизонту. Тень от столба лежала поперёк блестящего пятна, как тень усеянного язвами дерева. Она указывала на дальнюю сторону Хоука. Сокровище должно находиться там, где Райр ещё не искал.

Он исследовал местность, стараясь обогнать ночь. Земля здесь была серая и потрескавшаяся, словно кожа дряхлого трупа. Некоторые окна были закрыты, и Райр стучал в них. Он осматривал комнату за комнатой, упавшие доски, дыру, похожую на нору, в углу каждого этажа. В комнатах стало темнеть; сумерки поглощали их, как туман, с которым сливались тёмные норы. Сумерки были тяжелыми от тишины, тишины полуночи в мёртвом и безветренном лесу.

Головы окружающих неподвижных деревьев смотрели на Райра поверх ближайшей стены. Опустошение безмолвно ожидало его позади, куда бы он ни повернулся. В голове у него стучало: "это не здесь, не в этих домах, здесь ничего нет, возвращайся".

И это было всё, что осталось от Хоука: почти сто человек, изолированных на этом бесплодном острове посреди огромного леса. И тут Райр понял кое-что ещё. Исчезнувшее население, должно быть, похоронено на площади, все они были свалены в одну яму и сгнили под довольным столбом. Райр стряхнул с себя дрожь при мысли о земле, в которой упокоился Глоуд, и поспешил обратно в центр города. У него имелись слова, чтобы напугать сурового Валда и выяснить, где находится сокровище.

Лица на столбе в сумерках казались плюшевыми. Райр сплюнул в пыль. "Трупная свеча бога", — проклинал он столб. Райр взглянул на могилу Глоуда, и его ноги сами зашагали по мягкой земле, а рука сжалась на рукоятке меча. Курган исчез.

Фигурка мечника всё ещё лежала на земле. Когда Райр схватил её, то услышал слабый приглушённый скрип. Он исходил из могилы. Может быть, Глоуд выбрался из ящика и пробился сквозь землю, чтобы наказать Райра за его небрежность? Заглушив свой ужас гневом, Райр начал руками раскапывать могилу.

Она была неглубокой, но продвижение вглубь казалось Райру медленным, как ползущие сумерки. Когда земля просочилась сквозь его пальцы, он вспомнил о руке, брошенной в яму. Наконец, он добрался до ящика. Крышка треснула, почва расширила трещину и просыпалась внутрь. Проклиная импровизированный гроб, Райр поднял куски крышки.

Сначала, в сумерках, он не мог различить, что находилось в ящике. Смесь земли и чего-то белого и переплетающегося. Там были большие, блестящие, бледные поверхности и более бледные формы, свернувшиеся вокруг них. Такого же цвета толстые усики затягивали что-то крупное через отверстие в дне ящика, это действие сопровождалось натужным скрипом и грохотом земли. Хотя этот предмет терял форму, словно таял, у него было лицо Глоуда.

Райр закричал от ярости и обрушил свой меч на шевелящуюся массу. Щупальца ослабили хватку и ушли в землю, словно бледные черви. Когда Райр закончил рубить, в яме не осталось ничего узнаваемого. Плача, пылая от стыда, он стал засыпать могилу землёй.

Лица из опухолей маячили над его головой. Райр бросился к столбу, размахивая мечом. Лица безмятежно ждали. Внезапно охваченный паникой и тошнотой, Райр повернул к воротам.

Его конь ждал у дома Валда, жуя свой корм. Райр сдержал панику; он должен был забрать свою сумку с едой, которая лежала под нарами. На тусклой пустынной улице, что тревожно пульсировала от стука его сердца, Райр почувствовал необходимость вести себя скрытно. Откуда-то доносилось медленное приглушённое журчание. Он нетерпеливо покачал головой и направился к входной двери.

Валд распростёрся на кровати, его пальцы безвольно свисали на пол. Райр думал, что хозяин мёртв, пока его ногти слабо не заскрежетали по доскам. Мягко ступая, Райр почти пересёк комнату, прежде чем увидел Йоси. Она стояла спиной к нему, уставившись в тот угол, где находилось дерево-идол. От громких шагов Райра она обернулась.

Ветви, свисавшие с головы идола, выглядели распухшими, бледными, почти прозрачными. Они мерцали в полумраке. К одной ветке был подвешен винный кувшин; теперь Йоси оттащила его в сторону. Райр заметил, что кувшин заполнился до краёв. На кончике ветки повисла капля.

Йоси схватила кувшин раньше, чем Райр мог его разбить, и понесла напиток Валду. Райр был не столько потрясён своим открытием, сколько тем, что его собственное пересохшее горло жаждало спиртного.

— Значит, ты добываешь это пойло! — закричал он, преодолевая тошноту.

— А что ещё я могу для него сделать? — со злобой ответила Йоси. — Где нам взять другую еду?

Когда до Райра дошёл смысл её слов, его рука сжала рукоять меча.

— Что это за город? — хрипло спросил он.

Вино вылилось изо рта Валда. Йоси поставила кувшин рядом с отцом, затем просто взяла Райра за руку и повела его во внутреннюю комнату. Её пальцы нащупали влажную землю на его ладони.

— Ты видел, что он делает с твоим другом, — сказала она.

Лицо идола свисало сгустком тусклости, непроницаемые веки распухли.

— Он нас не слышит, — сказала она успокаивающе. — В любом случае, он мёртв. Он умер, когда умерла моя мать. Вот что происходит, когда ты умираешь. Это была её комната. Кажется, она умерла несколько дней назад. Я не очень хорошо помню время.

Райр сел на кровать, подальше от лица. Он встряхнулся: это было не то, что он хотел знать.

— Та тварь в могильнике, — прорычал он.

— Никто не знает, что это такое, — ответила Йоси. Ты же видишь, что во всех домах они одинаковы. Они вырастают из него.

Райр почувствовал, как вокруг него смыкается полумрак, как будто это был тяжёлый выдох всех тех лиц.

— Зачем тебе пить эту гадость? — крикнул он и тупо ответил себе: — Потому что тебе нужно всё больше и больше.

— Я не пью, — возмутилась Йоси.

Это объясняло её довольно живое поведение.

— Да. Но когда-то, должно быть, кто-то мог убить это существо, — нетерпеливо сказал Райр. — Когда оно только начал расти.

— Мы никогда не сможем убить его. Он не позволил бы нам.

Райр почувствовал, как слова девушки придали лицу силу. Оторвав щепку от дерева под окном, он поджег её кремнем и сунул в угол, всматриваясь в идола. Но лицо висело на стволе, вялое и опухшее.

Райр собрался было затушить огонь, как вдруг глаза на лице открылись. Веки тяжело поднялись с едва слышным влажным скрипом. Расширяющиеся