— Ага, — невозмутимо он кивнул. — Ну, я должен был предположить что–то подобное…

Ну, честно признаться, Крис всё равно был довольно шокирован. Нет, связь Фрост Интернешнл и вселенной мутантов была неоспорима, но это не значило, что Крис просто возьмёт и попадёт в яблочко с сотни метров. Была ли Эмма прекрасна? Безусловно. Обладала ли она превосходящим всех окружающим интеллектом? Конечно! Но никто ведь не ожидает, что на основе этих догадок Крис предположит, что Эмма мутант? Хотя…

И вообще, как они пришли к этой ситуации?

Было около девяти часов вечера, когда Эмма пригласила его в ресторан. В первые разы он ещё чувствовал себя слегка скованно, — всё–таки это ведь свидание, да? — но было два фактора, которые заставили его лучше воспринимать эти ситуации, ну, откровенный и бесстыдный флирт Эммы. Во–первых, Эмма в принципе презирала скромность — откровенные наряды как бы говорят сами за себя. Ну второй факт вытекает из первого, Крис ведь не мог разыгрывать смущённую девицу круглые сутки, когда ТАКАЯ женщина так откровенно просится на контакт, а?

Так они и сделали традицией походы в рестораны. Естественно в лучшие места Нью–Йорка с самым дорогим сервисом. В другие места Эмма Фрост не ходит.

Официант только что поставил перед ними закуски — набор крошечных, идеально оформленных деликатесов на серебряных тарелках. Крис огляделся по сторонам, уже привыкший, но всё равно чувствовавший себя некомфортно. Эмма, заметив его замешательство, едва заметно улыбнулась.

— Для начала, — мягко говорит она, подавая ему вилку, — запомни: никогда не спеши. Наслаждайся каждым кусочком, неважно, насколько он маленький. Если шеф–повар решил, что это стоит приготовить, значит, стоит и попробовать. — Она подает ему один из крошечных канапе, заправленный чем–то воздушным и сливочным. — И, Крис, когда будет подходящий момент, не забудь похвалить. Только не банальным «вкусно», а чем–то более… изящным. Например, «потрясающий букет вкусов» или «чувствуется особая утонченность блюда». Сможешь?

— Утончённый вкус? — Он пытается изобразить серьёзность, но Эмма видит, что он едва сдерживает улыбку. — Знаешь, я ведь привык хвалить хорошую пиццу или крылышки, а тут такие замысловатые закуски…

Эмма слегка наклоняется к Крису, разглядывая его с той самой смесью требовательности и весёлого превосходства, которой она так хорошо владеет.

— Ну же, Крис, не бойся, попробуй. Хвали уверенно, но с изюминкой, — она кивает в сторону его тарелки с изысканным блюдом. — Скажем, представь, что это не просто еда, а что–то, что… тебя захватывает. Может быть, как изысканное искусство или что–то уникальное, в чём чувствуется… особенная страсть. Понимаешь, о чём я?

Крис берет вилку и смотрит на неё с лукавой улыбкой, как бы примеряя её слова к своему ответу.

— Должен признать, — начинает он, глядя на тарелку, но быстро поднимает взгляд и ловит её глаза. — Это что–то действительно особенное. В каждой детали чувствуется… утончённость, как будто каждый элемент собран с особым вкусом и тщательно продуман. Знаешь, когда на это смотришь, создается ощущение, что блюдо было создано кем–то невероятно умелым и притягательным. В этом… блюде чувствуется превосходство, своего рода надменность, но как ни старайся, оторваться от него невозможно.

Эмма поджимает губы, сдерживая улыбку, но сверкание в её глазах выдают чувства хозяйки с головой. Попытку Криса в комплимент она оценила в десять из десяти.

— Так, значит, — она наклоняется ещё ближе, чуть прищурив глаза, — я должна воспринимать это как комплимент кулинарии или всё–таки к… чему–то большему?

Крис расплывается в широкой улыбке, делая вид, что поглощён разрезанием еды.

— Ну, я просто выразил своё восхищение. Когда что–то такое… великолепное, — он снова делает акцент на слове, глядя на неё чуть дольше, чем нужно, — попадается на глаза, мне сложно подобрать слова.

Она бросает взгляд на его тарелку и с лёгким смешком качает головой.

— Ладно, Крис, засчитываю. Но всё–таки не забудь хвалить и само блюдо, иначе нас больше сюда не пустят, — с ироничной полуулыбкой говорит она, всё ещё разглядывая его как что–то интересное и непривычное.

— Эмма, ты меня просто учишь, или на самом деле хочешь, чтобы я произвёл впечатление?

Эмма чуть приподнимает бровь, словно кокетливо отвечая на его вопрос.

— Ну что ж, Крис, я не откажусь от второго варианта. В конце концов, ты мой секретарь. А успех во многом зависит от твоей способности быть на высоте, как в делах, так и за столом.

Она берёт свой бокал и, слегка улыбаясь, делает глоток вина.

И тут неуловимая атмосфера между ними рассеялась с досадливым вздохом Криса, который не смог сдержать чувств.

— М–м–м? — Эмма поднимает бровь в немом вопросе.

— Ты знаешь, — фыркнул Крис.

— Знаешь, что?

— Знаешь, что у меня ничего не получается, всё валится из рук и никто не хочет иметь со мной дел, — горько усмехнулся Крис. — Все смеются и не понимают, что ты во мне нашла. Они думают, что я попал на эту должность через постель.

— А ты бы хотел оказаться на этом месте… таким образом? — Кокетливо улыбнулась Эмма, но Крис не повёлся на провокацию.

— Эмма, — начал Крис предельно серьёзно, — мы уже достаточно знакомы, чтобы говорить откровенно. Просвети же своего скромного слугу в свои планы. В каком образе ты видишь меня «подле себя»?

Эмма впервые за день отбрасывает легкомысленную улыбку, не сводя с него внимательного взгляда.

— Ты знаешь, как я добилась своей должности? В смысле, знаешь с чего я начинала?

— С инвестиционного фонда, — автоматически ответил Крис, привыкший за эти дни шевелить мозгами в поисках информации, выученной ночами. — Обзавелась связами…

— … Я выступала в стрип–клубе, — милостиво она раскрыла ему часть информации.

На секунду брови Криса приподнялись от откровения, но он продолжил:

— Обзавелась связами и заработала миллиард долларов за год, — Крис начал припоминать детали собственного расследования, которое он сделал после прихода Николаса. — Кстати, имеешь своеобразный рекорд по самому большому количеству обвинений от Комиссии по ценным бумагам и биржам США.

— И у тебя появилось собственное мнение по этим обвинения, так?

— Я думаю, что они, — Крис слегка ехидно улыбнулся, — абсолютно правы.

— Ты обвиняешь меня в мошенничестве и использовании инсайдерской информации? — В притворном ужасе Эмма прижала ладошку ко рту.

— Именно, —