День 29 декабря

Затишье на всем фронте. Части батальона «Акуила» покинули линию фронта и направились для переформирования и отдыха. Оставались на отдыхе 48 часов.

День 30 декабря

Кровопролитные бои. Русские атаковали, используя двадцать пять танков. Немцы потеряли высоту 205,6. По просьбе Эйблаба, командира 387-й германской дивизии, 69-я рота из «Джемона» отвоевала высоту. Тяжелая борьба весь день по всему фронту усиливалась ближе к 22 часам на фронте 6-й роты из батальона «Толмеццо», где атаковали и контратаковали в штыковых боях. Артиллерийский огонь на всем фронте и в тылу, поблизости от Крыничной, в секторе 9-го полка альпийских стрелков. Наши позиции были в критическом положении после четырех часов борьбы. Требовалось вмешательство немецкой авиации и танков. 59-я рота из «Виченца» закрыла брешь в обороне. Ситуация вновь стабилизировалась к 19 часам.

День 31 декабря

Атаки на всем фронте. В первые часы сражения русские потеряли шесть танков, три из которых были уничтожены противотанковой артиллерией немцев, а три – уничтожены противотанковыми орудиями 80-й роты из батальона «Монте Червино». Один русский пленный признался, что атака, проведенная в предыдущий день, в секторе 8-го полка альпийских стрелков, была организована с использованием всех наличных сил, собранных по сусекам (повара, прислуга, писари и тому подобное) и, что 537-й советский полк имел тяжелые потери. Также и наши потери были большими, особенно среди 3-го смешанного саперного батальона из дивизии «Юлия», который участвовал в бою вместе с альпийскими стрелками.

Дни 1–2-3 января

Не было никаких атак. Однако, имелось ощущение, что русские усиленно готовятся. Небольшая запись из журнала Альпийского армейского корпуса, которая еще сохранилась, была датирована 2 января: «Начиналось сильное давление».

День 4 января

Под сильным натиском германские войска оставили высоту 205,6. Высоту, после серии боев потеряли примерно в 20 часов, «Чивидале» отступил под давлением превосходящих сил. Два часа спустя 16-я рота из батальона «Чивидале» вновь отбила эту высоту.

День 5 января

Утром высота 205,6 была потеряна и вновь отбита 16-й ротой из «Чивидале». В семнадцать часов неистовая атака советских войск, несмотря на сильную снежную бурю, она принесла кровопролитные результаты.

День 6 января

После интенсивной стрельбы нашей артиллерии один наш взвод безуспешно пытался вновь занять высоту 205,6, также безуспешной была и его вторая атака, час спустя. Удалось взять высоту только после третьей атаки, проведенной 74-й ротой из «Чивидале» в сопровождении двух немецких самоходных орудий. Было захвачено сорок три русских пленных. «Чивидале» потерял за день триста человек убитыми и ранеными. Наша артиллерия отбила атаку танков в направлении Ивановки. Сотня обмороженных.

Дни с 7 по 14 января

Русские не пытались больше атаковать. Внезапная вылазка наших частей привела к взятию в плен нескольких офицеров и оружия. Девятого января я прибыл в тактический штаб дивизии «Юлия». Риканьо сказал: «Осталось десять дней, чтобы привести себя в порядок, разместиться и защититься от мороза, но не больше». В дневнике истории дивизии читаю количество обмороженных седьмого января: 148 человек.

* * *

/…/

Пришло четырнадцатое января. Был на фронте, который удерживали немцы, справа от нас и который советские войска прорвали на рассвете по всей ширине. Русские прорвали фронт, удерживаемый группой «Фогельян» и танковым батальоном из «Гвардии фюрера», но не фронт дивизии «Юлия». Я не буду говорить об этом.

Германский полковник Отто Хейдкампер, в те дни был начальником штаба XXIV танкового корпуса, а позже командиром, заменившем после смерти в окружении генерала Эйбля.

Дата 14 января

Жилин (населенный пункт, который был в тридцати километрах ниже Россоши и в пятидесяти километрах за нашей спиной). В докладе Хейдкампер сообщал: «Четырнадцатое января утром разразился ураган, страшное предзнаменование, свист многочисленных «орга́нов»[13] Сталина. Мы заняли отдельные позиции; но между ними было расстояние в два или даже три километра, где не было ни одного солдата. Так вражеский ураган обрушился на эту нашу тонкую линию обороны, отдельные группы храбро сражались, и в полдень борьба уже бушевала на всех оборонительных позициях. Сильные атаки неприятеля были направлены в сектора, занятые батальоном «Гвардии фюрера» и группой «Фогельян», эти оборонительные позиции располагались на большом расстоянии одна от другой, что не позволяло создать единый фронт, который бы выдержал непрерывные танковые атаки, поддерживаемые артиллерией и орга́нами Сталина. Уже тринадцатого некоторые неприятельские танки проникли в Куликово, между тем как другие в полдень пробились к Михайловке. Мы сражались везде самоотверженно, но силы уменьшались на линии фронта под давлением численно превосходящего неприятеля. Прорыв не могли больше сдерживать. Все резервы исчерпаны до последнего человека, все вступили в бой. Температура была двадцать четыре градуса ниже нуля. Генерал Вандель, командир XXIV корпуса, решил направиться в тыл, слева, после чего несколько часов не было известий…»

Генерал Вандель в эту ночь был убит. День спустя, пятнадцатого января, передовые части русских танковых сил были уже в тридцати километрах за Жилином, это означало, что они находились уже в восьмидесяти километрах за нашей спиной. Это случилось юго-западнее дивизии «Юлия». Севернее были только дивизии «Кунеэнзе» и «Тридентина», которые еще оборонялись на Дону. Превосходящие силы советских войск также прорвали почти одновременно венгерскую линию обороны. Альпийский армейский корпус остался почти изолированным, далеко впереди, оставаясь на месте в ожидании приказов. Потеряли день четырнадцатого, потеряли день пятнадцатого, потеряли день шестнадцатого. Приказ пришел только вечером семнадцатого января.

Альпийский армейский корпус имел бы другую судьбу, если бы приказ на отступление был отдан своевременно, хотя бы вечером пятнадцатого января. Или даже шестнадцатого, через двадцать четыре часа. Очевидно, немецкие штабы думали задержать или воспрепятствовать советскому наступлению, прикрывая тыл, задержав отход двух свежих итальянских дивизий, которые в довершении всего были лишены транспортных средств.

Поэтому только семнадцатого января получили приказ альпийским стрелкам начать отступление, но они были обречены, эти десятки тысяч человек, которые составляли лучшую часть итальянского экспедиционного корпуса в России. Как бы высшее немецкое командование распорядилось в этом случае своими немецкими войсками, если бы они были поставлены в такие же условия, как наши, на грани уничтожения? Их положение также было тяжелым после осады и разгрома под Сталинградом. Но только для них мы были пушечным мясом для замедления советского наступления.

В Крыничной мы еще не знали, что Сталинград был теперь уже полностью окружен, и близок к падению, что осталось только семь тысяч в живых из более чем тридцати тысяч человек XXXV итальянского армейского корпуса, который был окружен в Чертково,