совершенно иными, чем в двадцать. Пятый очерк наводит на размышления о том, как секреция желез, особенно половых, может влиять на наши чувства и мысли. Десятое эссе утверждает, что человек эволюционировал благодаря случайным вариациям или мутациям, которые стали наследственными.

В книге, выдаваемой за «Письма о первых причинах» (1824), опубликованной через шестнадцать лет после смерти Кабаниса, он, похоже, отказывается от своего материализма и признает Первую причину, наделенную разумом и волей.56 Материалист может напомнить нам, что великий хирург предостерегал нас от влияния стареющего тела на связанный с ним разум. Скептик может предположить, что загадка сознания заставила Кабаниса заподозрить материализм в упрощении очень сложной и непосредственной реальности. В любом случае философу полезно время от времени напоминать себе, что он — частица, рассуждающая о бесконечности.

Из эпохи философов осталось два человека, которые лично встретили революцию, которой так страстно желали. Когда аббат Рейналь, прославившийся в 1770 году своей «Философской историей… двух Индий», увидел, что свет Просвещения омрачен эксцессами народных масс, он направил 31 мая 1791 года в Учредительное собрание письмо с протестом и пророчеством. «Я давно осмеливался указывать королям на их обязанности; позвольте мне сегодня указать народу на их ошибки». Он предупреждал, что тирания толпы может быть столь же жестокой и несправедливой, как и деспотизм монархов. Он защищал право духовенства проповедовать религию при условии, что противники религии или священнослужители будут иметь возможность свободно высказывать свое мнение. Он осуждал как государственное финансирование любой религии (в то время государство выплачивало жалованье священникам), так и нападения на священников со стороны антиклерикальных толп. Робеспьер убедил разгневанную Ассамблею позволить семидесятивосьмилетнему философу избежать ареста, но имущество Рейналя было конфисковано, и он умер в нищете и разочаровании (1796).

Константин Шассебоф де Вольней пережил революцию и был знаком со всеми видными деятелями Парижа от д'Ольбаха до Наполеона. После нескольких лет путешествий по Египту и Сирии его избрали в Генеральные штаты, и он заседал в Учредительном собрании до его роспуска в 1791 году. В том же году он опубликовал философские отголоски своих странствий в книге Les Ruines, ou Méditations sur les révolutions des empires. Что стало причиной краха стольких древних цивилизаций? Вольней ответил, что они пришли в упадок из-за невежества, которое внушали людям сверхъестественные религии, связанные с деспотическими правительствами, и из-за трудностей в передаче знаний от поколения к поколению. Теперь, когда мифологические верования утратили свою силу, а печать способствовала сохранению знаний и передаче цивилизации, люди могли надеяться построить прочные культуры на основе морального кодекса, в котором знания, расширяясь и распространяясь, позволяли бы человеку контролировать свои необщительные наклонности и способствовали бы сотрудничеству и единству. В 1793 году он был арестован как жирондист и просидел в тюрьме девять месяцев. Освобожденный, он отплыл в Америку, был принят Джорджем Вашингтоном, разоблачен президентом Адамсом как французский шпион (1798) и поспешил вернуться во Францию. Он служил сенатором при Наполеоне, выступал против перехода от консульства к империи и удалился в ученое уединение, пока Людовик XVIII не сделал его пэром в 1814 году. Он умер в 1820 году, участвуя в свержении и восстановлении Бурбонов.

VII. КНИГИ И АВТОРЫ

Несмотря на гильотину, издатели бальзамировали мимолетное, поэты рифмовали и сканировали, ораторы декламировали, драматурги смешивали историю и любовь, историки пересматривали прошлое, философы порицали настоящее, а две женщины-авторы соперничали с мужчинами в глубине чувств, политической смелости и интеллектуальной мощи. С одной из них, мадам Ролан, мы встречались в тюрьме и на гильотине.

Семья Дидо, самая известная из французских издателей, продолжала совершенствовать шрифт и переплеты книг. Франсуа Дидо основал фирму как печатник и книготорговец в Париже в 1713 году; его сыновья Франсуа-Амбруаз и Пьер-Франсуа проводили эксперименты в области книгопечатания и выпустили собрание французских классиков по заказу Людовика XVI; сын Франсуа-Амбруаза Пьер опубликовал издания Вергилия (1798), Горация (1799) и Расина (1801), настолько изысканные, что богатые покупатели могли наслаждаться ими, не читая их; Фирмин Дидо (1764–1836), еще один сын Франсуа-Амбруаза, прославился созданием нового шрифта, ему приписывают изобретение стереотипов; компания Фирмина Дидо выпустила в 1884 году великолепное издание «Директории, консулата и империи» Поля Лакруа, из которого были взяты многие сведения; из него, например, мы узнаем, что в течение всего революционного периода продажа произведений Вольтера и Руссо исчислялась сотнями тысяч. Декрет Конвента (19 июля 1793 г.) гарантировал автору право собственности на его публикации, защищенные авторским правом, до истечения десяти лет после его смерти.57

Два самых знаменитых поэта революционного десятилетия начинали далеко друг от друга по декорациям и стилю, а закончили под одним ножом в 1794 году. Филипп-Франсуа Фабр д'Эглантин сочинял красивые стихи и успешные пьесы; он стал президентом клуба кордельеров, секретарем Дантона и депутатом Конвента, где голосовал за изгнание жирондистов и обезглавливание короля. Назначенный в комитет по разработке нового календаря, он придумал множество живописных сезонных названий для его месяцев. 12 января 1794 года он был арестован по обвинению в махинациях, подлогах, связях с иностранными агентами и меркантильными спекулянтами. На суде он пел свою очаровательную балладу «Il pleut, il pleut, bergère; rentre tes blancs moutons» («Дождь идет, дождь идет, пастух, приведи своих белых овец»), но присяжные не слушали пасторали. По пути на гильотину (5 апреля 1794 года) он раздавал народу экземпляры своих стихов.

Андре-Мари де Шенье был лучшим поэтом с лучшей моралью, но не лучшей судьбой. Родившись в Константинополе (1762) от отца-француза и матери-гречанки, он делил свою литературную любовь между греческой поэзией и французской философией. Он получил образование в Наварре, приехал в Париж в 1784 году, подружился с Давидом и Лавуазье и с оговорками принял Революцию. Он выступил против Гражданской конституции духовенства, связывавшей государство с католической церковью; рекомендовал Национальному собранию полное отделение церкви от государства и полную свободу вероисповедания для каждой веры; осудил сентябрьскую резню, похвалил Шарлотту Кордей за убийство Марата и написал для Людовика XVI письмо в Конвент с просьбой предоставить ему право апеллировать к народу от смертного приговора; эта служба сделала его подозрительным для правящих якобинцев. Заключенный в тюрьму как жирондист, он влюбился в хорошенькую узницу, мадемуазель де Коиньи, и адресовал ей «Молодую пленницу», которую Ламартин назвал «самым мелодичным вздохом, который