не отдавай. Наедут – бей сразу в чухальник и бейся до последнего. Тут любят на испуг брать, не поставишь себя сразу – заклюют. В случае чего – подсоблю. Ремесло какое знаешь? Фигасе! И стекло дуть тоже? Где же ты этому всему наблатыкался? А я, прикинь, сисадмином был. Точно помню! Вот дай любой офис, запросто сеть налажу. А больше ни хрена не умею. Или не помню. Разве что дрова пилить-колоть. Кажись, еще водить умел, помеха справа, уступи дорогу, то, се… А кому это здесь нужно? Что ты там про пожизненников говорил? Убил кого? Терроризм?! Ну ты, брат даешь!

Лоб вдруг замолчал. Юная всадница повернулась в седле посмотреть на особо разговорчивых и потянулась за плетью.

***

Очередной привал. Синица не без труда стягивает опорки и смотрит на свои ноги. Большой палец натер на левой ноге – портянка сбилась. Тут уж пенять не на кого, сам опорки делал, сам портянку наматывал -- терпи. Лоб покачал головой, идти еще долго, начнешь хромать – беду накличешь. Достает из-за пазухи сверток, выбирает какую-то маленькую лепешку, разжевывает, прикладывает к кровоточащей ране. Говорит, что в остроге обувку придется поменять. Учит, как правильно наматывать портянку. Боль в пальце утихает.

Привал по всему затягивается. Сначала подрались воины. Вот так натурально подрались со связанными за спиной руками. Бузу затеял тот самый полевой командир, которого перекинули вместе с Синицей, заметил широкоплечего парня в тельняшке и что-то ему прямо в ухо прорычал. Да еще в рожу плюнул. Тот в ответ бритым лбом ему прямо в нос, да так, что аж хрустнуло. Через мгновение они уже катались по жухлой траве, стараясь загрызть друг друга зубами.

Та, которая Яна, двинулась было к ним с плеткой, но высокая что-то скомандовала, видимо, запретила вмешиваться, и с интересом наблюдала за дракой. Дала знак только когда десантник откусил абреку половину уха. Видимо, порча живого товара в ее планы не входила. Не задалось и с обедом. Двое рабов, посланных на охоту, вернулись с пустыми руками. Жалко оправдываются, заверяют, что дичи в округе нет. Яна сердится, бьет обоих плеткой прямо по мордам. Сама вспрыгивает на лошадь, скачет в тайгу.

-- Со жрачкой здесь хреново, -- продолжал просвещать Лоб. – Тайга ведь, холодно, ни хрена не растет. Гномы обозы с зерном с юга гоняют, пшено больше частью и овес. Пшеничка – только для ведьм. Они с нее такие булки пекут, вкусные очень. С мясом – лучше, кабанина, оленина, косули. Рыбалка тоже офигенная, особо зимняя – когда рыба горит. Меня брали разок. Они полыньи пробивают, рыба чуть ли не сама на лед выпрыгивает. Ягод летом до хрена, клюква…

-- Слушай, а вот те двое, что на охоту ходили, -- кивнул Руслан в сторону неудачливых охотников, собиравших теперь сушняк для костра. – У них ведь и луки были, и ножи. Чего не сбежали?

-- Куда? – Лоб посмотрел на него удивленно. Тайга ж! Тут нет ничего кроме тайги, понимаешь? Ну там, где сопки, там еще как-то можно, кедровник найдешь, гнездовья, у гномов можно кой че подтибрить, если не поймают. А тут вокруг марь сплошная, считай – болото. Тут выжить невозможно! Опять же волки, или, не дай бог – шмурх. Смотри, возвращается вроде.

И верно, к стоянке медленно подъезжала Яна. Не одна, с добычей – молодой косулей.

-- Шашлык будет, -- радостным шепотом сообщил Лоб.

***

– А куда мы идем? – спросил новопоименный Синица через довольно протяженный промежуток времени. После сытного обеда из жирной шурпы говорить долго не хотелось.

– В острог, я ж говорил, -- так же лениво ответил Лоб.

– Это что, тюрьма?

– Да нет. Хотя… да, типа пересылки. Временное содержание.

– А дальше?

– Известно куда. На базар. Либо на северный, к рудникам, либо на южный – в Факторию. Продавать нас будут оптом и в розницу. Мы тут, зема, рыбы. Бесправные и бессловесные. Но не все так плохо. Смотри, тут расклад такой. Я здесь вроде как бывалый, полгода уже, опять же – почти доброволец. За то ценят, мать их, доверяют, вот толмачом за новыми рабами идти доверили. На базар пока не посылали, из-за ожога, наверное, заразы боятся. Но я зело побаиваюсь рудников. Тебе-то с таким набором профессий рудник не светит, покупатель быстро найдется. Считай – повезло. Но вот про ювелира пока не особо афишируй. Есть такое слово «афишируй», или я его сейчас придумал? Ювелиров гномы без разбора берут, с ценой не считаются. Но пахать заставят днем и ночью, опять же под землю загонят. Про стекло и зеркала пока тоже помолчи. Таких ведьмы себе оставляют, а у них – не сахар. А нам бы, брат, лучше к людям, куда-нибудь к Леслоту поближе. Это такое королевство от нас к югу, суровые там мужики, сплошь в броне, бароны. У баронов в рабстве тоже не курорт, зато все-таки люди! Так что назовись лучше сапожником. Хорошего сапожника купцы с Леслота запросто могут купить. А эльфы сапог кожаных не носят, они их выращивают как-то хитро. В общем, суют ногу в какую-то тыкву, сидят так час, потом вынимают – сапог на ноге. Без каблука, правда, но очень прочный. На ощупь гладкий как кожа крокодила. Крокодил – есть такое слово, или я сейчас придумал?

– Есть крокодил, не беспокойся. Та, которая госпожа, взяла меня, как ювелира, – пояснил Синица. – У нее сейчас мои перстни на пальцах.