– Все, пошли, – тронул за плечо мужичок. Осторожно поднял голову. Караван собран и готов выдвигаться, впереди женщина на высоком белом коне с рогом во лбу, за нею выстроилась цепочка связанных, которую замыкал избитый горец, за ними юная всадница на коренастой, мохноногой лошадке. На боку у всадницы широкий меч. Еще одна лошадка тянет повозку с мешками, вожжи держит худой юный отрок с ненормально острыми ушными раковинами. За повозкой гурьбой выстроились люди без пут, тоже около дюжины, полуголые или в одних рубахах. Видно, мастера. К ним мужичок и повел, поставил в колонну и сам встал.

– Вам еще повезло, – сообщил мужичок, когда колонна начала движение. – Нам пришлось еще и серебро на себе переть, а его под центнер было.

–Погоди, какое серебро? А, серебро…дань, так ты тоже… пожизненник? Забрали по квоте?

– Нет, я здесь скорее по своей воле.

– По своей? Ты что, дурак?

– Ну, как выяснилось, да, – пожал плечами мужичок.

– А они эльфы? – спросил тихонько, опасливо кивнув в сторону всадницы.

– Если бы, – вздохнул мужичок. – Таежные ведьмы. Хотя по сути тоже эльфы.

-- Послушай, а мы вообще, где?

-- Где, где, в тайге.

-- Нет, это понятно. А вообще, как это все называется?

-- Для нас – Запределье. Для них – Средиземье. Тут у них типа один главный материк, вот вокруг него все и крутится. Мы -- на самом севере, в мерзлоте, у таежных ведьм. Южнее есть королевства вполне себе человеческие. Типа нашего средневековья: в замках живут, ведьм жгут, говно из окон на улицу выливают, рыцари в латах. Говорят, есть еще эльфийские земли, что-то вроде Большого леса, но сам не видел, может и врут. Гномы еще есть. Натуральные! Они вроде как ведьмам служат, но не рабы. Смешные, сами маленькие, ручки маленькие, а бороды – по пояс. Когда ругаются, со смеху сдохнуть можно, а уж когда дерутся… К гномам попасть – вилы, сразу кайло в руки, и в шахту. Прикуют цепью к стене в шурфе и будешь кайлом махать до самой смерти. Под ноги смотри!

Под ногами был мох и корни, а вокруг…

– Лиственницы, – подсказал мужичок. – После портальной дубравы одни лиственницы на многие километры – тайга! Зато голубики много.

Сосен вокруг не было. Ни одной. Что ж, за неимением сосны…

На привале, не особо таясь, Руслан оторвал белую ленточку от своего чепца и привязал к стволу старой лиственницы. И поклонился дереву низко. И тут же поймал на себе цепкий взгляд юной девицы.

***

– Тебя как зовут? – спросил он запоздало, когда преодолели очередной подъем, подталкивая повозку с тяжелыми мешками.

– Лоб. Можно Горелый Лоб, можно просто Горелый.

– Нет, по-настоящему.

– Знать бы, – хмыкнул мужичок. – Может Вася, может Мыкола, может еще как. Но, кажется, я с Украины. Почему-то учебник «Ридна мова» за первый класс ночами снится, и первое время только на мове и болтал. Потом русский вспомнил. Тут с памятью у всех вообще плохо. Но когда через портал перекинуло, здоровенный ожог на лбу оказался. Видно, козырек на шапке из пластика был, вот в портале в лоб и вплавился. Хорошо хоть труселя сатиновые были. Из-за ожога так и прозвали – Обожженный Лоб, Горелый лоб, или просто Лоб. Так и зови. С ожогом вообще-то все плохо было, воспалилось все, типа заражение началось. Но тут свезло. Был тут лекарь один, седой такой дядька. Русскоязычный. Вот он нас всех в остроге лечил. Нет, не раб, он вроде как ведьмам служил и в острог сам вызвался. Сам травы-коренья собирал, сам в ступке толок, лекарства сочинял. Мне пару раз лоб помазал – заживать стало. А дал попить какой-то бурды, вспоминать что-то начал. А ты что, все прошлое помнишь? И имя свое?

– Да, пожалуй, что все, – признался он и решил представился: – Рус, рос… му...

– Ну-ну, – подбодрил мужичок.

Имени своего он не помнил. Определенно не помнил! И фамилии тоже. Что-то на Му, но связано с птицей. Птица на Му? Нет, Му – это корова, а он… Лицо женщины, как в тумане. Самая родная женщина и любимая. Мама! «Рустик ты мой». Его зовут Рустик? Что за имя? Нет, он – Руслан, это точно. Он сидит за партой в первом классе и старательно выводит на обложке тетрадки «Руслан». А как же фамилия? Вспомнил птицу! Синица! Его фамилия – Синицын! Представился не без гордости.

Лоб нисколько такому открытию не обрадовался, только скривился:

–Сказал? Теперь забудь. Это все тут под запретом. Услышат – запросто мозги обнулят, как правильно гадить присесть забудешь. Они могут! Надо что-то попроще придумать типа кликухи. Вон, у тебя чулок сполз, будешь Чулком. И запоминается, и нейтрально. Нет, скажешь про чулок, посмотрят на твои чулки, отнимут. Тут это в цене, а у тебя они новые, даже без дыр. Лучше чулки на привале снимешь, я спрячу, потом обменяем.А зваться будешь… Синицей, во! Синица – подойдет. Теперь слушай, завтра к вечеру, если повезет, до острога доберемся, там по крайней мере тепло и кормят. В остроге держись меня. Обувку, рубаху отнимать будут,