завоевал Аланью и отправился завоевывать Зелтурию, но исчез в песках. – Я с отвращением помотал головой. – Нет. Не может быть. Это полное безумие.

Кинн захлопал крыльями, радуясь, что мы начали что-то понимать.

– А если это не безумие? Мы называем его Базиль Изгнанный, но крестейцы зовут его Базилем Разрушителем. Клянусь, я это слышал. Да, я совершенно уверен. Слово «разрушитель» на старом крестейском звучит почти так же, как на современном.

– Это еще не значит, что это он и есть.

Но это было самое очевидное объяснение, прямо у меня под носом. Император и армия исчезли в пустыне в прошлом и появились здесь и сейчас, чтобы завершить завоевание Зелтурии. Несомненно, Спящая способна сотворить такое зло. Зло, выходящее за пределы времени.

– Думаю, следует исходить из того, что это он, – сказал Кинн.

Я кивнул, очень медленно.

– Может быть, это даже хорошо. Наше оружие намного лучше. Если соберем достаточно гулямов, хазов, забадаров и янычар, а может, даже кашанских сирдаров, то сможем отвоевать Зелтурию. Даже если крестейцев больше, оружие и тактика важнее. Да, такова должна быть наша цель. Если только…

– Если только что?

– Если только им не поможет Сира. Вооружит их и обратит против нас.

– Думаю, она уже это сделала. Я заметил, что они тащат по южному проходу взрывающиеся горшки. Где бы еще они могли их взять?

Этого я и боялся. Я сжал кулак в черной перчатке.

– Сира хочет помочь им пробраться в храмы, убить или пленить Кярса и уничтожить остатки гулямов.

Мне хотелось стукнуть по стене пещеры. Если Сади вместе с Кярсом, ее жизнь тоже в опасности.

– Кинн, нужно найти Сади. Прямо сейчас. Сейчас же. – Я не мог скрыть ужас. – Даже если я умру, даже если…

Кинн шлепнул меня крылом.

– Ты не умрешь, пока я с тобой. Не теряй надежды.

Я потер щеку. Его перья хлестали сильнее, чем я мог представить.

– Ты не понимаешь. В последний раз я наговорил ей много горьких слов. В моем сердце было столько… столько ненависти к ней. Но это не ее вина. Ее одолела грусть. Она нуждалась в моей поддержке и любви, а я был так жесток. Так…

Кинн снова меня ударил.

– Сколько влюбленных, по-твоему, я видел за свои восемьдесят девять лет? Все они жестоки друг к другу. Но любящие по-настоящему прощают, снова и снова. Сегодня они орут друг на друга, а завтра опять обнимаются.

Я должен был взять себя в руки. Слишком многое предстояло сделать.

– Ты прав.

– Сосредоточься. Что ты собираешься делать?

– Я мог бы захватить Базиля и отдать Кярсу. Если приставить кинжал к горлу их драгоценного Зачинателя, крестейцы отступят. Может, мы даже унесем отсюда Кярса и Сади.

– Хороший план, – захихикал Кинн. – Или я стал таким же чокнутым, как ты.

Холодная голова – это хорошо. Но когда ставки так высоки, а шансы малы, требуется немного безумия.

Выходя из храма, я оглядел усыпальницу Мазбара. Зеленый саван в клетке лежал совершенно гладко, ничто не напоминало о его прежнем растрепанном виде.

– Кинн… ты трогал саван?

Птах помотал головой.

– У меня есть свои странности, но знаешь, что точно в них не входит? Некро…

– Забудь. Наверное, мне привиделось. Пошли.

16

Базиль

Как только я сел помолиться в своих покоях, из бирюзовых клочьев тумана материализовалась Саурва. На этот раз я не струсил. Я посмотрел на демоницу, чувствуя несгибаемую веру в свои путь и цель.

Саурва уставилась на меня и провела рукой между грудями без сосков.

– Ты уже придумал, кого превратишь в Михея Железного?

– Это еще кто? Какой-нибудь свинопас?

– Он великий полководец. Никто лучше него не разбирается в аркебузах и бомбардах. Боюсь, без него тебе не победить, папочка.

– Я сам великий полководец.

– Не на этих войнах. – Саурва хихикнула и скользнула пальцем ниже, к бесформенному пупку. – Тебя вот-вот убьют, а ты этого даже не понимаешь.

– И кто же меня убьет?

– Кева – маг, носящий на себе самого Архангела.

Я посмеялся над самой мыслью носить на себе бога.

– Тот, что носит непробиваемые черные доспехи, – пояснила Саурва. – Который орудует разрушительным черным клинком.

– А, этот. Я справлялся и с более грозными врагами.

– Какая смешная бравада. – Падшая сунула руку за спину и вытащила кинжал, прямо из воздуха. Белое лезвие сверкало безукоризненно белым светом. – Это сокрушит его доспехи.

– Это же… – Жемчужное сияние меня заворожило. – Слеза Архангела?

Мы хранили Слезу Архангела под Ангельским холмом. Это сверкающее белое яйцо размером с карету, как говорят, создано из сетований Архангела на состояние всего сущего.

– Какая чудовищная ложь. Источником послужил вовсе не Архангел. Совсем наоборот. Это оружие, предназначенное для уничтожения ангелов.

Она бросила кинжал на ковер.

Я его не подобрал.

– Вскоре мы взломаем каменные двери в храм Хисти, – сказал я. – Это тебя устроит, верно?

– В каком смысле? Объясни свои намерения яснее, папа.

– После того как мы перебьем всех, кто находится в храме, полностью очистим его, ты получишь его и Зелтурию. Верни Дорана, и тогда мы уйдем.

– Я не возражаю, чтобы ты выходил из кровавого тумана, заключал союзы и получал припасы, если намерен вернуться. Теперь твой дом здесь.

– Этот про́клятый город никогда не будет моим домом. Моим людям надоело вдыхать кровь.

– Уф-ф. – Из ее глаз покатились кровавые слезы. – Испытание оказалось слишком трудным для тебя, папочка? Хочешь, обниму тебя? Приласкаю.

– Только не ты.

Я повернулся к ней спиной.

– Твой мозг совсем раскис? Ты не можешь уехать. – В ее голосе звучали нестройные, демонические нотки. – Открыть двери храма – это только начало. Ты должен открыть и Врата. А это куда сложнее. И тебя избрали для этой задачи.

– Когда правил император из семьи Сатурнусов, он избрал меня, чтобы я стер грязь с его сапог после гонок на колесницах. И знаешь, что я сделал, захватив трон? Заставил его сожрать мои грязные сапоги. А потом отрезал ему уши, выколол глаза и бросил его в Сияющий пролив, привязав к ногам серебряные слитки, которые он так вожделел. Мне до сих пор интересно, каково это – тонуть, когда ты не видишь и не слышишь? – Я посмотрел на демоницу. – То, что избрали для меня другие, не имеет значения.

– Даже Несотворенный? – спросила Саурва. – Или Спящая? Хавва? Кровавая звезда? Утренняя звезда? Где начинается одно существо и заканчивается другое? Что означает одно слово и не означают другие? Какая разница, если на ваших языках невозможно описать даже тень божества? Вы как свиньи, копошащиеся в звездах.

Я не сумел