Шрифт:
Закладка:
А я тем временем осмотрел наши силы. У каждого абядийца имелся кинжал и как минимум сабля, копье или аркебуза, так что им не хватало не оружия. И желания защитить свою жизнь и имущество они не были лишены. Я прошелся среди юношей, чтобы проверить их мастерство владения оружием – они явно были неплохо обучены, чтобы защищать свои караваны от разбойников.
Им не хватало навыков боевого построения. В битве они, скорее всего, просто выстраивались позади предводителей, не понимая, как эффективно чередоваться и тем самым сохранять самое ценное на войне – выносливость. Они также не знали, как противостоять обычной тактике племен Пустоши: притворным отступлениям, молниеносным фланговым атакам, заманиванию и окружению. Янычары годами обучались отражать эти приемы. В текущем состоянии сотня йотридов или силгизов могла перебить тысячу абядийцев, поэтому отряды всего из десяти человек были так опасны.
То, что абядийцы так разъярены, тоже мешало. Воевать лучше с холодным расчетом, и ничто не могло быть холоднее умения, с каким йотриды и силгизы убивали, грабили и порабощали. Крови пролилось уже достаточно, но ненависть, посеянная Сирой, будет увлажнять эти пески еще много поколений.
Ранним вечером вернулся Кинн. Я как раз сидел на верблюде, выполняя обязанности разведчика и наблюдателя, и едва поборол желание свернуть маленькому джинну тощую шею, когда он подлетел ко мне.
– Где ты шлялся? – выпалил я, брызжа слюной.
– Ты же велел мне искать Сади.
– Да, но я не сказал, что можно пропасть на весь день.
– Ты сказал не возвращаться, пока я ее не найду.
– А ты нашел?
Кинн потряс головой, и с нее слетело фиолетовое перо.
– Зато я нашел кое-что другое. Ангелов. В том кровавом тумане – ангелы. Помнишь, что я говорил тебе про царство ангелов?
Я пожал плечами.
– Ты сказал, что джиннам туда хода нет.
– Кровавый туман – это царство ангелов. Точнее, его какая-то странная уменьшенная копия.
Я вытер пот со лба свободным концом тюрбана.
– И что?
– Ты меня не слышал? Там ангелы. Ангелы!
– Да что такое вообще ангелы?
– Самые злобные существа. Мы, джинны, обходим их десятой дорогой. В одном мы все согласны – не стоит входить в царство ангелов.
– Никакие ангелы не помешают мне найти Сади.
Я подъехал к Хуррану и Рухи, сидевшим у костра с абядийскими старейшинами, и жестом подозвал их поговорить в сторонке в тени валуна.
– Утром идите на запад, вглубь пустыни, – сказал я. – Держитесь подальше от реки, вас будут там поджидать. Абядийцы поймут, когда придет время повернуть на юг.
– А ты что будешь делать? – спросил Хурран.
– Мой джинн вернулся, поэтому я воспользуюсь его крыльями. Полечу в Зелтурию. Если увижу по дороге преследователей, я их перебью, чтобы выиграть абядийцам больше времени и позволить им добраться до стен Доруда.
– Зачем тебе возвращаться? – Рухи скрестила руки на груди, на покрытом песком черном кафтане.
– Мне нужно убедиться, что Сади… и Кярс живы и здоровы.
Хурран тяжело вздохнул.
– Ты многим рискуешь ради одного… двух человек.
– Жизнь моя, мне и решать, ради чего рисковать ею.
– Неужели? Ты маг. На тебе три благословенных маски, которые Лат даровала верующим в нее. Разве твоя цель не защищать веру и ее приверженцев?
Она была права. Я отдал свою жизнь Лат именно ради этого.
– Кярс – шах, Клинок веры. Хочешь, чтобы я его бросил?
– Кярс или глубоко под храмом Хисти, или в плену у крестейцев, или погиб, – сказал Хурран. – И твоя любимая тоже. Чем ты можешь им помочь?
Какая раздражающая прямота.
– Я могу унести их по воздуху.
– На тебе непробиваемые доспехи. – Рухи указала на мою черную грудь. – А у них нет. Одна стрела, и им конец.
Мне было нечего возразить.
– Ладно, скажу вам честно, – тяжело вздохнул я. – Мне просто нужно узнать, все ли в порядке с Сади. Если она в безопасности под храмом Хисти, мне этого будет достаточно. Мы забаррикадировали его, чтобы выдержать нападение йотридов и силгизов. Он может выдержать и нападение крестейцев. Не вечно, но достаточно долго, чтобы мы сумели чем-то помочь. Если я узнаю, что Сади там, то вернусь и буду делать то, что требуется.
– А если ее там нет? Если ты выяснишь, что она мертва? – спросил Хурран.
Я вспыхнул и покачал головой.
– Этого не случится.
– Мы не можем тебя остановить. – Рухи смотрела мимо меня. – Просто помни, что в тебе нуждается целое царство, Кева. Нам нужно, чтобы ты был тем, кем должен быть.
Солнце исчезло за краем земли, задул ледяной ветер.
– Я все решил. Встретимся в Доруде. Принимайтесь за великого визиря Баркама. Мы не можем позволить ему отсиживаться, пока вся страна убивает друг друга. Пришло время каждому выбирать, на чьей он стороне.
По пути в Зелтурию я уничтожил три поисковых отряда, каждый из которых состоял из пяти йотридов и пяти силгизов. Я просто спускался вниз, держа наготове саблю, и взмахивал ею. Я позволил сбежать по одному йотриду из каждого отряда, поскольку они были более слабыми бойцами. Выживший должен был рассказать, что я охочусь на них и в любой момент могу обрушиться с неба на их теплые костры. Пусть дрожат в постелях, вспоминая янычара в черных доспехах. Пусть видят мое лицо в потолочных отверстиях своих юрт.
Кинн опустил меня на гору, смотревшую на кровавое облако. Оно стало еще шире и напоминало бугристую стену цвета вина посреди одиноких вершин.
– Ты же знаешь, что я не хочу туда лететь! – Кинн порхал возле моей головы, и от волнения с него летели радужные перья. – Но ты знаешь, что я не позволю тебе идти туда одному.
– Так и есть. Я пользуюсь твоим неравнодушием ко мне.
– Как и всегда! – Он уселся на иссохшую ветку дерева. – Но я волнуюсь о Сади не меньше, чем о тебе. Поэтому и не возвращался до заката.
– Знаю. – Нам предстояла еще одна бессонная ночь. Возможно, еще одна ночь бесконечной битвы. Себя я мог заставить без отдыха сражаться несколько дней подряд, но беспокоился о Кинне, хоть и не хотел этого показывать. – Давай побыстрее покончим с этим и до рассвета улетим в Доруд. Если это поможет, я не стану ни с кем сражаться… намеренно.
Кинн потер крылья – он делал это всякий раз, когда нервничал, например, когда входил в женскую баню.
– Если за нами придет ангел или если ты будешь в опасности, я нас вытащу.
– Договорились. Не будем терять времени.
Маленький
