деревянный шест. Его брови сошлись, словно сабли. – Как земная клятва может быть важнее небесной? Я буду следовать за тобой, и только за тобой, государь Базиль.

Томус наклонился к моему уху.

– Осторожней с этими людьми. Пусть они и этосиане, но от отчаяния можно сказать что угодно.

Эту истину я знал слишком хорошо.

Мне и впрямь следовало действовать с осторожностью. Верный человек из этой эпохи драгоценен, как рубин, но предатель окажется смертельным ядом.

– Так значит, ты сделаешь то, что я попрошу? – спросил я Амроса.

Он кивнул. Его немигающий взгляд был таким же решительным, как и мой перед стенами Костаны.

– Тогда докажи. – Я указал на свои кожаные сандалии. – Я закрою глаза и досчитаю до ста. А когда открою, хочу увидеть у своих ног две головы.

Я закрыл глаза и считал, а тем временем завывания превратились в визг, пока кулаки Амроса врезались в чью-то плоть. Мне даже захотелось приоткрыть глаза и подсмотреть, чем он занят, но это испортило бы всю игру.

На восемнадцатой секунде что-то шлепнулось мне под ноги.

Я поднял две женские головы с кудрявыми черными волосами. Шеи и челюсти были раздроблены. Он не пошел по легкому пути, обезглавив детей. Возможно, ему не хватило духу.

– Выпусти его, – приказал я Томусу. – Выясни, что он знает. Пусть повторит это испытание, чтобы набрать преданных мне лабашцев. Лучники Ока, так вроде бы их называют.

– Две созревшие девы, растраченные так…

Томус с горечью вздохнул.

– Только их головы.

Я пнул одну в его сторону.

Он вздрогнул и зажмурился.

– Государь император! – окликнул меня Геракон.

Я повернулся и увидел выходящего из кровавого тумана Первого копьеносца в золотых доспехах гуляма. За его спиной висела аркебуза, а к поясу были приторочены золотая сабля и кинжал.

– Выглядишь как только что отчеканенная монета, – сказал я с веселым смешком. – Рассказывай.

Он прижал к сердцу кулак.

– Только между нами, я оцениваю наши потери между десятью и двадцатью тысячами.

Теперь уже я зажмурился. Гораздо больше, чем я надеялся. И до сих пор неточно.

– Оцени точнее. Надо реорганизовать легионы и поменять местами когорты. Надеюсь, к нам присоединятся новые воины-лабашцы взамен тех, кто ушел к Архангелу. Сколько у нас аркебуз?

– Три тысячи. Но нам не хватает не аркебуз, император, а… – Он соединил указательный и большой палец в кружок. – Железных шариков. Гулям, которого мы захватили, говорит, что их хранят в храме Святого Хисти.

– Почему именно там?

– На случай, если понадобится обороняться от рубади.

Я покачал пальцем.

– Давай будем называть их правильно: союз силгизов и йотридов. Не надо путать нынешние племена с теми, что были в наше время.

– Прошу прощения, государь император. – Он отвел взгляд. Его серые глаза были мрачнее обычного. – Как ты сумел с такой легкостью принять все это?

– Это отнюдь не легко, префект. Но мы здесь не просто так. – Я заглянул в самые глубины души, чтобы подобрать верные слова. – Архангел испытывает тех, кого любит больше всего. Только неверующие и лицемеры живут в легких временах. – Я положил руку ему на щеку и повернул его голову, чтобы заглянуть в глаза. – Крепись. Испытание только началось.

Томус, Маркос и я пошли к южному проходу в окружении легионеров в наших доспехах, чтобы союз силгизов и йотридов не принял нас за гулямов. Туман в проходе был густым, как разбавленное кровью молоко, словно вел в другой мир.

Я поднял руки.

– Архангел, не приведи нас к погибели. Не подвергай нас испытаниям, которые мы не сможем вынести. Расширь пути к гневу твоему, чтобы мы не упали в бездну милости твоей.

– Ох… государь император. – Всегда вежливый Маркос коснулся моей руки. – Ты перепутал слова.

Неделя выдалась нелегкой.

– Расширь пути к милости твоей, чтобы мы не упали в бездну гнева твоего.

Я достал бурдюк с водой и плеснул на руки. Те, кто шли со мной, сделали то же самое. Затем мы поднесли руки к лицу, потерли лбы и завершили водную молитву.

Южный проход был так узок, что пришлось идти всемером в ряд. Маркос, Томус и я шли сразу за шеренгой самых сильных легионеров.

Мы следовали по извивающемуся проходу. Стены из песчаника были покрыты выцветшими волнистыми линиями, едва различимыми в красной дымке. Они напоминали морские волны, как парамейские буквы в храмах. Возможно, именно они и вдохновили на эти надписи.

Увидев крылатое существо, мы резко остановились.

Оно застыло в воздухе, словно замороженное. Крылья были как у летучей мыши, но тело и морда как у сома. Глазные яблоки свисали в отдельных мешочках, будто прозрачная мошонка. А поскольку существо увидели все, это означало, что оно не скрывается за покровом.

Один его глаз моргнул, и я содрогнулся всем телом. Мое сердце закричало как дитя, сковав страхом руки и ноги. Я выхватил воображаемый меч и крепче уперся ногами в песок.

– Спаси Архангел… – Сладкий голос Томуса стал дерганым. – Кто это, во имя могущественного Малака?

– Падший ангел, – ответил я как можно бесстрашнее. – Препятствие на нашем святом пути. Знак, что мы близки к выполнению своей миссии и так напугали Падших, что они решили выйти из-за покрова.

Воины впереди меня и сзади ошарашенно молчали. В такие мгновения отец должен вести своих детей.

Я собрался с духом и сделал шаг вперед. Существо уставилось на нас, но не пошевелилось, как будто было нарисовано в тумане. Двигались только свисающие глаза, а похожие на человеческие зрачки следили за нами.

– Вперед! – приказал я.

Я повел своих людей по южному проходу, пока мерзкая тварь не исчезла в кровавом тумане позади.

И тут же перед нами появилась еще одна.

В воздухе нависали семнадцать гигантских человеческих ног, согнутых в коленях. Наверное, я слишком долго пялился на них, подсчитывая. В конце семнадцати бедер возвышался шпиль. Черная башня. По ней без какого-либо порядка были рассыпаны окошки из обсидиана, а где-то в центре – перекошенная дверь. Башня тянулась ввысь, в алый туман, а с семнадцати ступней топорщились пальцы. И все эти многочисленные пальцы непредсказуемо подрагивали, словно в них тычут ножами.

К счастью, я не заметил у твари глаз. И молился, чтобы она нас не видела.

Воины дрожали и тяжело дышали. Я взял Маркоса за трясущуюся руку и сказал:

– Понимаю, все это выглядит бессмыслицей. Не смотрите на эту тварь. Падшие ангелы хотят, чтобы вы сомневались в собственном рассудке, а значит, и в вере. Нельзя позволить им довести нас до безумия, тогда они победят.

Мы прошли под мерзостью с семнадцатью ногами, а дальше проход